Перейдем теперь к рассмотрению таких ядовитых насекомых, с которыми молено столкнуться в любом месте нашей обширной страны.
Мы имеем в виду насекомых перепончатокрылых, обладающих четырьмя прозрачными перепончатыми крыльями. Примером их могут служить пчелы, осы, муравьи, наездники и много других.
Если осмотреть внимательно место ужаления медоносной пчелой, то молено заметить в колее очень острую и маленькую иголочку, к концу которой прикреплены два полупрозрачные нитевидные образования. Это — жало с двумя ядовитыми железами, которое остается в коже человека, так как пчела не может извлечь его обратно. При попытке сделать это, она вырывает его из своего собственного тела, чем и причиняет себе гибельное повреждение.
Рассмотрим теперь строение ядовитого прибора некоторых перепончатокрылых. Железы их устроены различно. Каждое насекомое имеет две ядовитых железы, состоящих из более или менее длинных трубочек. Одна из этих желез вырабатывает кислое вещество, ее для простоты будем называть кислой ягелезой, другая наоборот дает секрет щелочного характера, почему и может называться щелочной железой. Первая обыкновенно имеет в своей выходной части расширение — резервуар для хранения яда. Интересно, что секрет каждой железы, взятый в отдельности не обладает вредоносными свойствами, и только смесь жидкостей, выделяемых обеими железами, является ядом со всеми его характерными свойствами.
Железы открываются в основание твердого и острого жала, которое является видоизменяем яйцеклада — особых желобоватых пластинок, служащих у других насекомых для откладки яиц. Половое отверстие помещается на заднем конце брюшка, где прикрепляется также и яйцеклад. Последний иногда бывает во много раз длиннее тела насекомого, например у наездников; они ведут жизнь на чужой счет, т. е. паразитируют на других насекомых. Своим яйцекладом они прокалывают кожные покровы, например, гусеницы бабочки и в тело ее или личинки жука через просвет яйцеклада откладывают яички; из них вылупляются личинки, которые выедают снутри гусеницу, конечно при этом погибающую.
Из других насекомых, например, саранча имеет более толстый яйцеклад, который она при откладке яиц вкалывает в землю. Яйцеклад наездников, играющий одновременно роль и колющего прибора, является переходом к настоящему жалу, которое служит исключительно для нанесения раны. Последнее устроено очень сложно. У пчелы, например, имеется утолщенный у своего основания футляр жала, по направляющим рельсикам которого движутся две колющих иголочки или стилеты, зазубренные в своем заднем отделе.
Зазубрины направлены острыми вершинами к основанию жала. Такой стилет легко вколоть в кожу, но извлечь его обратно трудно, так как тому препятствует направление зубчиков. Этим и объясняется, почему пчела вырывает из своего тела весь ядовитый прибор. Другие перепончатокрылые с гладкими по краям колющими иголочками могут без вреда для себя жалить много раз.
Ядовитые железы открываются порознь в футляре жала и смешение их секретов, т. е. образование яда, происходит при самом ранении. Содержимое желез выдавливается наружу благодаря сокращению мышечной оболочки, оплетающей снаружи резервуар кислой железы, и вследствие сдавления самого брюшка.
В жизни перепончатокрылых насекомых ядовитый прибор их играет очень важную роль. Прежде всего он является орудием защиты. Интересно, что у некоторых муравьев, например у рыжего лесного муравья, а также у муравья садового жало утратилось, но ядовитые железы у них сохранились. Не имея специального орудия для нанесения раны, эти муравьи заменяют отсутствующее жало своими челюстями. Ими они прокусывают кожу и в образованную ранку выпрыскивают яд из своих желез, круто подогнув при этом свое брюшко, на заднем конце которого и помещаются наружные отверстия соответствующих органов. Иногда названные муравьи выбрызгивают свой яд (муравьиную кислоту) на значительное расстояние, в чем можно убедиться, нагнувшись над муравейником, предварительно его разворошив.
Действие укола пчел и других перепончатокрылых на человека сводится к следующему. В месте ужаления появляется припухлость, кожа краснеет, иногда случается и омертвение ее. Ощущается зуд, жжение и очень сильная боль. Обыкновенно все эти болезненные явления быстро проходят. В тех случаях, когда человека жалят много пчел, больной помимо местных явлений ощущает сильную слабость, головную боль, головокружение и легко впадает в обморочное состояние. На коже его появляется крапивная сыпь. На неповрежденную кожу тела яд не действует; но он вызывает сильное воспаление, если вводится в глаз без укола последнего. Через желудок яд совершенно не действует. Есть далее такие животные, которые питаются перепончатокрылыми — например, живущее в Австралии млекопитающее — муравьед — л различные птицы — как-то пчелоед, осоед и др.
Если яд пчелы ввести собаке в вены, т. е. в те трубки, по которым кровь притекает в сердце, то животное очень быстро умирает в судорогах со сведенными челюстями от остановки дыхания. Воробей, ужаленный двумя-тремя пчелами, умирает часа через три от той же причины.
И у человека, наблюдались случаи смерти от ужаления одной только пчелой в ухо, при чем смерть наступала через 10 минут. Большое значение имеет место укола. Живые пчелы нередко попадаются в неряшливо собранном меде и по недосмотру или по неосторожности могут быть взяты в рот. Укол в язык очень опасен, равно как и ужаление пчелой в глотку, и то и другое легко может повести к смерти. Слизистая оболочка глотки очень неясна; сильно отекая от действия яда, она может закрыть собою вход в дыхательное горло; больному поэтому грозит смерть от задушения, если не будет оказана немедленно помощь в виде рассечения дыхательной трубки на шее и открывания таким образом доступа воздуха в легкие.
Известно, что пчеловоды, много раз подвергавшиеся ужалению пчелами, становятся мало чувствительными по отношению к пчелиному яду. Возникшая невосприимчивость к последнему является следствием своеобразного привыкания организма к яду. Подробнее об этом будет упомянуто при описании ядовитых змей.
Пчелы, осы и муравьи жарких стран гораздо опаснее для человека, чем наши насекомые, так как яд их действует сильнее. Дикари, живущие в Африке, высушивают муравьев, растирают их в порошок, который затем настаивают на масле. Этой настойкой они пользуются для отравления наконечников своих стрел. Муравьи опасны и в наших местах, если нападут но множестве на немогущего оказать им сопротивление человека. Известен случай, когда 5-недельный ребенок был оставлен без присмотра на траве; муравьи, заползли к нему в уши, в рот, в нос, в глаза. От множества их укусов ребенок вскоре умер.
Шершни похожие по виду на ос, но отличающиеся от них гораздо большей величиной, также могут причинять много неприятностей человеку. Так 11-летний ребенок был ужален в руку тремя шершнями. Пораненые места сильно воспалились, началась рвота, ребенок впал в обморок; три-четыре недели он должен был провести в постели, все время находясь между жизнью и смертью.
Народы, населяющие различные страны, давно заметили, что спиртовая или масляная настойка из муравьев помогает при ревматизме, если ее втирать в кожу. Подобное лечебное действие должно быть отнесено всецело на счет муравьиной кислоты, которая вырабатывается кислой ядовитой железой муравьев. Муравьиный спирт применяется также и в научной медицине.
Благодаря присутствию муравьиной кислоты в яде пчел, ужаление последних также иногда приносит пользу. Неоднократно наблюдалось, что насморк проходит после того, как пчела случайно ужалила больного в основание носа. Равным образом отмечено благоприятное влияние укола пчелы на зубную боль и ревматизм. Едва ли было бы целесообразным пользоваться для лечения самими насекомыми, тате как в таком случае невозможно точно установить количество вводимого в тело яда. Правильное же лечение возможно только при условии точного установления его целебного количества (или лекарственной дозы). В жизни многих перепончатокрылых ядовитые приборы их имеют очень важное значение, неразрывно связанное с характером развития и питания названных насекомых. К рассмотрению этих явлений и перейдем, руководствуясь главным образом интереснейшими наблюдениями недавно умершего французского ученого Фабра.
У многих перепончатокрылых взрослые насекомые питаются растительной пищей, тогда как для личинок их необходима пища животная. В таких случаях мать перед откладкой яиц строит особым способом гнездо, запасает в него достаточное количество соответствующей провизии и откладывает яйца, после чего гнездо замуровывается наглухо. Особый интерес представляет выбор и так сказать приготовление пищи, что будет понято из нижеследующих примеров.
Оса церцерис бугорчатая охотится за жуками долгоносиками, не обращая никакого внимания на других насекомых. Найдя долгоносика клеона, оса становится лицом к лицу со своей жертвой, схватывает ее хоботок своими могучими челюстями и в то время, как долгоносик выгибается на своих ножках, оса передними лапками усиленно давит его в спину, как будто для того, чтобы раскрыть какое-нибудь сочленение брюшка. Тогда брюшко убийцы скользит под брюшком клеона и живо, в два или три приема, впускает свой ядовитый стилет в место прикрепления передней части груди, между первой и второй парами ножек. Все сделано в одно мгновение. Вез малейшего движения, без этих потягиваний членами, которые обыкновенно сопровождают предсмертную агонию животного, жертва, как пораженная громом, падает навсегда неподвижная. Это ужасно столь же, как и удивительно, по быстроте. Потом охотник поворачивает труп на спину, обхватывает его ножками и улетает с ним в свою норку, вырытую в земле где-нибудь по откосу дороги. Натаскав туда несколько умерщвленных ею долгоносиков, оса церцерис откладывает в. каждую ячейку своего гнезда яички и замуровывает ее. Долгоносики, несмотря на свою неподвижность, не мертвы. Они долгое время, достаточное для развития яиц осы и вылупления из них личинок, сохраняют свежесть и гибкость частей своего тела; ни влажный, ни сухой воздух не оказывает на них никакого заметного влияния: они не высыхают и не плесневеют. Когда личинка осы вылупляется, то начинает поедать запасенных для нее матерью жуков и расти. Что же происходит с долгоносиком во время нападения на него осы? Отчего они теряют способность двигаться, оставаясь все же живыми? Такое состояние животного или человека называется параличом. Фабр объясняет наступление паралича долгоносика отравлением его ядом церцерис. Вообще, всякое движение в теле человека или животного зависит от центральной нервной системы, у человека состоящей из головного и спинного мозга, а у насекомых из брюшной цепочки нервных узелков. Нервная система множеством нервов связана с мышцами и другими органами тела. По этим нервам нервная система посылает зарождающееся в ней самой раздражение к той или другой мышце, которая при этом сокращается. Фабр утверждает, что оса вкалывает свое жало в грудные узелки нервной цепочки жука, впускает в них ядовитый секрет желез, благодаря чему поражается нервная система насекомого, которое лишается возможности двигаться. Общая жизнедеятельность его сохраняется, благодаря чему жук не гниет и не высыхает, пока не вылупится личинка церцерис и его не съест.
Другая оса сфекс желтокрылый охотится за полевыми, сверчками и также парализует их действием своего ядовитого жала. Грудные узлы нервной цепочки сверчка лежат на более далеком расстоянии друг от друга, нежели у долгоносика, поэтому ввести в них яд только одним ударом жала невозможно. По наблюдениям Фабра сфекс три раза погружает жало в тело своей жертвы, всякий раз раня по одному грудному узлу. В конце концов и полевого сверчка постигает та же участь, что и жуков долгоносиков — быть замурованным в неподвижном состоянии в гнезде осы и быть съеденным ее личинкой. Сверчок может пробыть в парализованном виде, нисколько не портясь, месяца полтора.
Пищей для личинок осы аммофилы служат гусеницы бабочек, с которыми справиться ей труднее, так как нервная цепочка гусениц состоит из девяти далеко лежащих друг от друга узелков. При борьбе с гусеницей аммофила схватывает ее своими челюстями за загривок и вкалывает жало снизу в место соединения головы с первым кольцом червеообразного тела. Затем оса передвигается немного кзади и делает укол во втором кольце тела, потом в третьем, четвертом — и так до девятого. Каждый раз поражается уколом по одному нервному узелку и в результате вся нервная цепочка оказывается парализованной. Обездвиженную гусеницу оса втаскивает в свое гнездо, откладывает на нее яичко и закрывает выход наружу.
Приведенные только что примеры отличаются одной общей чертой: во всех случаях жертва осы не убивается сразу, а лишь обездвиживается более или менее совершенно в целях доставления и сохранения для вылупляющейся личинки свежей пищи. Из других перепончатокрылых насекомых так называемые бембексы отличаются иными повадками. Они охотятся за мухами, необходимыми для питания их развивающихся личинок. Гнездо свое бембекс делает в сыпучей почве. Он запасает сначала только одну муху, на которую откладывает также только одно яичко. Последнее развивается очень быстро — уже на второй-третий день из него выходит чрезвычайно прожорливая личинка. Мать следит за ней и по мере надобности приносит ей новую пищу, которую и втаскивает в гнездо, умея удивительным чутьем найти полузасыпанный вход в него. Личинка должна кормиться недели две и за это время ей требуется около 60 мух, которые мать и доставляет ей своевременно. Понятно, что при подобных условиях такое тонкое парализование добычи, какое мы видели у сфекса или у аммофилы, для бембекса, является совершенно излишним, и он насмерть убивает свою добычу, на которую нападает на лету. Ее впрок сохранять не приходится, так как вылупившаяся личинка бембекса уже ждет новую порцию пищи.
Особого упоминания заслуживает перепончатокрылое, называемое филантом или пчелиным волком. Такое нелестное прозвище оно получило за охоту свою на медоносных пчел. В этом случае мы сталкиваемся с борьбой двух насекомых, из которых каждое обладает ядовитым аппаратом, и каждое может поразить на смерть своего противника. Однако победителем остается филант, убивающий пчелу на смерть ужалением в ее головной мозг сквозь мягкую кожицу шейки. У пчелы нет такой сноровки; она ударяет жалом куда попало и, конечно, только случайно может поранить своего врага. Убивши пчелу, филант давит снаружи на ее брюшко и грудь, благодаря чему мед вытекает из зоба и распространяется по язычку пчелы. Филант с жадностью слизывает мед и так поступает до тех пор, пока зоб убитого насекомого не будет совершенно опорожнен. Затем он тащит пчелу в свое гнездо, где она современем будет съедена личинкой филанта. Последний может сам для своего питания собирать мед с цветов; поедание же меда из зоба пчелы имеет свой глубокий смысл. Если личинкам филанта искусственно подложить обмазанную медом пищу, то они не притронутся к ней и только под влиянием сильного голода начинают грызть пчелу, что, однако, вскоре бросают делать и через несколько дней умирают или с голоду или, быть может, от отравления медом. Это наблюдение очень интересно, так как показывает, что мед, являющийся главной пищей для взрослого филанта, а также бембекса и церцерис, оказывается не только не пригодной, но даже и вредной пищей для его личинок. Поэтому одно и то же насекомое в разное время своего развития является то плотоядным (личинка), то растительноядным (взрослое насекомое).
Самым поразительным примером отваги перепончатокрылого является охота помпилов за пауками. Их добычей делаются не только сравнительно мелкие пауки, как крестовик, но даже и тарантулы. Пауки сами являются ядовитыми, так как с их челюстями соединены особые железы, ядовитый секрет которых поступает в ранку, причиненную укушением паука. Яд последнего опасен для различных животных и самих помпилов в том числе. Тарантул, сидя у себя в норе, неприступен и поэтому помпил-каликурт, стремится каким-либо способом выманить его оттуда. Паук, находящийся в необычной своей обстановке теряет смелость и уверенность своих действий. При таких условиях насекомое легко справляется с ним, первоначально жаля его в рот, чтобы парализовать действие ядовитых челюстей и тем в первую голову обезопасить себя от паука; затем помпил вонзает свое жало в головогрудь последнего снизу, ранит нервную массу брюшной цепочки; чем и достигается полное обездвижение тарантула. В таком парализованном состоянии он может не разлагаться 6-7 недель. Помпил не умеет строить гнезда. Он пользуется уже имеющимися углублениями, трещинами или расселинами, немного очищает их от мусора, втаскивает внутрь тарантула или другого убитого паука, откладывает на него одно яйцо, небрежно закрывает ход в нору и этим заканчивает о ней все свои попечения.
Итак, у перепончатокрылых насекомых ядовитый аппарат употребляется для различных целей. Одни из них, как пчелы и осы пользуются им для своей защиты. Они ожесточенно бросаются на, всякого, кто нарушает их покой, и причиняют ужалением очень сильную боль. Другие наоборот применяют свое ядовитое вооружение для специальных целей — для охоты за насекомыми или пауками, идущими в пищу их личинкам. Такие перепончатокрылые гораздо более миролюбивы, чем пчелы и осы. Они пускают в ход свое жало, если их схватить руками, и причиняют в таких случаях более слабое отравление. В связи с особенностями строения и жизни поражаемых животных такие перепончатокрылые приобрели особые привычки и сноровку, как им в том или другом случае следует отравлять своим ядом пойманную добычу.