Архипелаг Галапагос, эта небольшая группа необитаемых и пустынных вулканических островов, брошенных в Тихом океане на самом экваторе, примерно в тысяче километров от берегов Южной Америки, — колыбель дарвинизма. Чарльз Дарвин, тогда еще молодой, начинающий натуралист, посетил эти острова в 1835 году, во время своего знаменитого путешествия на корабле «Бигль», и провел на них пять недель в прилежной научной работе. Здесь под влиянием наблюдений над замечательным животным миром островов, надо думать, возникли у него первые ясно формулированные мысли о происхождении видов одного от другого, об их взаимной связи, родстве и о расхождении возникающих видов. Недаром Дарвин так много отводит места Галапагосским островам в своей книге «О происхождении видов».
«На островах встречается 26 видов наземных птиц, — пишет он, — и 21, быть может, 23 из них — виды местные, созданные, как предполагают, тут же. Однако, близкое сродство большей части этих птиц с видами американскими во всех признаках, в нравах, в ухватках, даже в голосе очевидно. То же и с прочими животными, а также с растениями… Натуралист, глядя на жителей этих вулканических островов Тихого океана, отстоящих на многие сотни миль от материка, однако, чувствует, что он стоит на американской почве. Какая тому причина? Почему бы видам, которые предполагают созданными на архипелаге Галапагос, носить на себе столь очевидный отпечаток сродства с видами, созданными в Америке?… Я полагаю, что этот великий факт не может быть объяснен по обыкновенной теории независимых творений, между тем как по теории, защищаемой в этой книге («Происхождение видов»), очевидно, «то острова Галапагос могли бы принять пришельцев, либо, случайными путями, либо через прежде сплошную сушу, из Америки. Очевидно также, что такие пришельцы подвергались бы изменениям, причем начало наследственности, однако же, обнаруживало бы их первоначальную родину…
Зародившись на пустынных островах, эти мысли развились затем в стройную теорию, перевернувшую все прежние представления о происхождении животного и растительного мира…
И вот, через 88 лет по следам Дарвина направляется на эти замечательные по своей природе острова выдающийся американский натуралист, вооруженный всем современным арсеналом научных знаний, опытный наблюдатель, которому зоологическая наука обязана многими ценными открытиями, в то же время и талантливый, увлекательный рассказчик, Уильям Биб. Окруженный группою молодых помощников, он в короткий срок производит весьма серьезное обследование фауны островов и добывает для науки бесчисленное множество новых ценных наблюдений и фактов, проливающих свет на природу и происхождение островов и их фауны. Собранные этой маленькой экспедицией коллекции представляют драгоценный вклад в науку и служат материалом для целого ряда работ крупных специалистов. Вместе с тем Уильям Биб умеет рассказать о своих наблюдениях с таким захватывающим увлечением, что, несмотря на отсутствие каких-либо особых приключений, описание его путешествия читается как сказка… Но эта сказка — быль… Наблюдения Биба — наблюдения натуралиста, изощренного опытом и не переступающего ни на шаг за пределы научности. Он умеет в них найти и выделить общее среди частностей и полетом мысли заинтересовывает и увлекает читателей.
Мы надеемся, что эта сказка-быль об островах, лежащих «на краю света» и сыгравших такую крупную роль в истории человеческой мысли, сказка, рассказанная одним из самых выдающихся натуралистов нашего времени, будет интересна и для русского читателя.
Проф. П. Ю. Шмидт