Обширное собрание еврейских сочинений, известное под именем Талмуда и относящееся к периоду между II и VI вв. н. э., также содержит ряд сведений по эмбриологии, а некоторые еврейские врачи, как, например, Самуил эль-Иегуди, живший во II в., уделяют ей особое внимание.
Зародыш называли peri habbetten (плод тела). Он развивается, проходя ряд определенных стадий:
- golem (бесформенная, свернутая вещь), 0—1,5 месяца.
- shefir meruqqam (вышитый плод).
- ‘ubbar (нечто несомое), 1,5—4 месяца.
- walad (дитя), 4—7 месяцев.
- walad shel qayama (жизнеспособное дитя), 7—9 месяцев.
- ben she-kallu khadashaw (дитя, месяцы которого завершены).
Представление писателей Талмуда о жизни зародыша in utero хорошо иллюстрируется изречением: «Подобно скорлупе ореха, носится он по водам и приходит в движение при каждом толчке», а также классическим отрывком: «Рабби Шимолай учил: Младенец во чреве матери подобен свернутому свитку, со сложенными руками, плотно прижатыми друг к другу, с локтями, прикасающимися к бокам, пятками против крестца и головой между коленями. Его рот закрыт, его пупок открыт. Он ест пищу своей матери и пьет питье своей матери, но он не испражняется из страха погубить свою мать».
Нидда — название одного трактата, имеющегося в Мишне, Тосефте и в обоих Талмудах. В Нидде рассматриваются все постановления, касающиеся менструаций у женщин и рожениц, и попутно излагаются взгляды древних на установление пола у зародыша и т. п. (Прим. перев.)
Помимо того, писатели Талмуда полагали, что кости и сухожилия, ногти, головной мозг и белок глаза происходят от отца, который «сеет белое», между тем как кожа, мясо, кровь, волосы и темная часть глаза (зрачок) — от матери, которая «сеет красное». Эта идея явно заимствована у Аристотеля и проникла в еврейскую литературу через Галена; она может быть сопоставлена со следующим отрывком из комментариев Гиппократа к Галену: «Мы учим, что некоторые части тела образуются из семени, и только мясо — из крови, но так как количество семени, выброшенное в матку, не велико, рост и увеличение идут главным образом за счет крови». Итак, можно думать, что точно так же, как александрийские евреи III в. до н. э. читали Аристотеля и воспроизвели его идеи в книге Премудрости — Ветхом завете, так и евреи III в. н. э. читали Галена и воспроизвели его идеи в Талмуде.
Десять столетий спустя это учение было еще в ходу, так как Гарвей боролся с ним. «Между тем, — говорит он (1653, стр. 116), — мы не можем не смеяться над этим излюбленным и ложным делением частей на сперматические и кровяные, как будто какая-нибудь часть могла непосредственно образоваться из семени и все до единой не были производными и самобытными». Этнография может пролить свет на происхождение некоторых из этих любопытных идей. Так, Бэтсон сообщил мне, что туземцы Новой Гвинеи различают красное мясо, которое, по их воззрениям, дает мать, и белые кости, которые дает отец. Вряд ли они заимствовали эту идею от Галена. Аналогично этому, туземцы Лезу, (Паудермейкер) разделяют аристотелевский взгляд, что менструальная кровь служит материалом, из которого образуется зародыш.
Что касается бога, то он дает жизнь, душу, выражение лица, отправления различных частей. Эта идея об участии трех факторов в зарождении — мужского, женского и божественного — чрезвычайно древнего происхождения, как об этом свидетельствует Робертсон-Смит. Некоторые писатели-талмудисты считали вместе с Лактанцием, что развитие зародыша начинается с головы, другие же, соглашаясь с Алкмеоном, утверждали, что — от пупка. Вебер дал обзор талмудических толкований вхождения души в зародыш. В сущности, они не внесли никакой новой или оригинальной идеи.
Хотя некоторые сведения по эмбриологии заключаются ужо в Талмуде, первый еврейский трактат по биологии появился лишь в X в., когда Асаф Иудейский или Асаф га-Иегуди писал на эмбриологические темы (около 950 г. н. э.). Его рукописи представляют чрезвычайную редкость; согласно описаниям Готхейля, Штейншнейдера, Симона и Венетианера, они содержат несколько глав по эмбриологии. Подробно по вопросу о еврейской эмбриологии см. у Махта и особенно у Преусса.
Как известно, мировоззрение Каббалы совпадает с учением об эманации неоплатоников. Мир полон идей или демонов, являющихся духовными представителями всех живых вещей. Вещь обладает жизнью, если она действует соответственно определенным целям. Живые вещи — это искры («Nizzuzoth»), — концепция, которую можно сопоставить с «синдерезисом» средневековых мистиков, например, Дионисия Псевдоареопагита.
Термин схоластической философии, означающий присущее человеку врожденное нравственное начало — ту «искру, из которой возникает озаряющий свет совести». (Прим. перев.)
Однако, по теории эманации, эти искры расположены в мире не просто одна подле другой. Они содержатся (вложены, «eingeschachtelt») в других вещах, которые, со своей стороны, могут распадаться на бесчисленные новые искры (монады). В этом смысле все люди уже были заключены в теле Адама Протопласта, и тело человека есть микрокосм или воспроизведение в малом макрокосма. Макрокосм и микрокосм могут быть разделены на безграничное число частей или членов, из которых каждый имеет своего духовного представителя, очевидно тождественного с археем (archaeus insitus) ван-Гельмонта.
Т. е. жизненное начало, управляющее, но теории ван-Гельмонта, всеми химическими процессами в организме. (Прим. перев.)
Однако это духовное начало не входит в тело извне. Оно образует тело, распадаясь само на бесконечное число новых частей или искр, и в этом монистическом взгляде на материю и дух можно проследить все переходы от невещественного через тончайшие вещественные сущности к наиболее грубым материальным частям (лестница эманаций).
Этот взгляд мы находим у Лейбница (см. Фейльхенфельда и Кассирера) и Спинозы, а также у ван-Гельмонта, но, конечно, он противоречит воззрениям Декарта и Шталя. По идее Лейбница, «каждую часть организма можно рассматривать как сад, полный растений, или как пруд, в котором обитают рыбы, но и каждая ветка, каждый член организма, каждая капля его жидкостей сами по себе представляют такой пруд или сад». Здесь и в аналогичных отрывках из ван-Гельмонта содержатся важные моменты истории концепции взаимоотношений целого н частей в биологии и патологии. Жизнь есть процесс развития некоторых преформированных структур.
В «Kabbalah Denudata» эмбриология как таковая отсутствует. Сефер-Иецира или Книга творения, переведенная на немецкий язык Лацарусом Гольдшмидтом, содержит идеи, связанные с эмбриологией, но это лишь не имеющие ценности мистические и аллегорические картины акта творения. [Kabbalah Denudata, переведенная Розенротом, вплоть до XIX в. служила главным источником для ознакомления европейских ученых с еврейской мистикой. (Прим. перев.)]
Сефер-Иецира — название двух произведений, являющихся звеном в цепи развития каббалистических идей и тесно связанных с позднейшей мистикой. Первое из них — руководство по творению чудес, пользовавшееся популярностью в талмудическую эпоху, второе — умозрительное рассуждение о боге и ангелах.
Упомянутые выше каббалистические теории породили умозрительную эмбриологию, в которой господствовала идея всеобщей преформации. Монада Лейбница «не имеет окон». Каббала сильнее подчеркивает различия между индивидуумами, нежели их сходство. Судьба, таланты, личные дарования и т. п. определяются качествами родителей и их мыслями в момент зачатия. Природа души определяет пол. Отдельная личность отмечается именем, которое даруется душе на небе еще до сотворения тела. Для развития самого человеческого тела требуются, как и в теории ван-Гельмонта, семя, некоторая доля материи с духовным началом (археем), Aura vitalis (дыхание жизни), соответствующая аристотелевой Anima vegetativa. Мир полон таких семян, так как все вещи, включая болезни, обязаны своим существованием развитию из семян. Так как классическими примерами болезней в сочинениях Парацельса и ван-Гельмонта были чума и другие инфекционные болезни, то возможно, что представление о семенах имело нечто общее с нашими представлениями о микроорганизмах. Представление о болезни ведет к ее привлечению, причем архей тела порождает болезнь из ее предсуществующего семени. Всякое зарождение есть воображение идеи. Образ, возникающий в воображении зарождающего индивида, является промежуточным звеном между богом и миром, соответствуя Логосу, сыну божьему, Христу, который есть Causa exemplaris et formalis (причина, образец и форма), носитель божественной Премудрости (Sapientia) в каждом живом существе. Это учение XVII в. о семенах заключало в себе одновременно элементы Каббалы, теории преформации в эмбриологии и «бактериологию» Афанасия Кирхера.
Однако одной материи и Aura vitalis еще недостаточно для создания жизни, несмотря на то, что обе они могут образовать части тела, как, например, Molae (заносы) [Различные по своему происхождению образования, являющиеся следствием гибели развивающегося яйца внутри матки или в трубах (Прим. перев.)], или все тело, например у мертворожденных младенцев. Необходим еще Lumen formale et vitale (свет формы и жизни), сущность тончайшей вещественности и наибольшей действенности, подобно свету, непосредственно идущему от бога. Этот свет есть начало жизни — древнееврейское слово or означает одновременно и «свет» и «начало».
Всей этой умозрительной эмбриологии до сих пор не уделялось должного внимания, и, как утверждает В. Пагель, она могла бы заставить нас усомниться в правоте мнения Биликиевича, что в период барокко всецело господствовал развивающийся механицизм Декарта. Связь барокко с «мистицизмом света» привела к развитию одного чрезвычайно интересного направления, нашедшего свое выражение в сочинениях богемца Марка Марчи из Кронланда. Его «Idearum operatricium Idea», напечатанное в 1635 г., представляло собой смесь чисто научных выводов в области оптики (см. Гоппе и Розенфельд) и умозрительных теорий из области эмбриологии. Так, он объяснял образование сложного многообразия при зарождении из семени аналогией с линзами, создающими сложные лучи из простого источника света. Формообразовательная сила испускает лучи из геометрического центра тела зародыша, создавая сложные образования без всякого ущерба для собственной силы. Уродства образуются вследствие случайного удвоения излучающего центра в результате ненормального отражения или преломления у периферии (ср. удвоение зеркального изображения, добавочные организаторы и т. д.).
Таким образом, Марк Марчи объединяет следующие направления мысли: 1) старую аристотелевскую теорию семени и крови, 2) новую рационалистически-математическую трактовку проблемы зарождения в духе Гассенди и Декарта, 3) новый экспериментальный метод в оптических исследованиях, 4) каббалистический мистицизм света как источника и причины всех вещей. Наконец, своей блестящей догадкой о центрах лучистой энергии он предвосхитил многое из современной эмбриологии (теория полей, роль части как функции положения и т. д.). Пагель дает подробное изложение его взглядов.
Единственный пример аналогичной трактовки на четверть века позже, но также не оказавшей влияния на современников, мы встречаем в «De Motu Animalium» («О движении животных») Борелли, основателя школы иатроматематиков (стр. 133). Киаруджи дает обзор главы о зарождении (часть II, гл. XIV). Интерес работы Борелли состоит в том, что он сравнивает в ней семя с магнитом, распределяющим частицы железа в силовом поле. Действительно, эта концепция очень мало отличается от «полей индивидуации» современных эмбриологов. И у Гарвея можно найти указания на магнитное поле. В трактате о зачатии (1653, стр. 539) он говорит: «Женщина или самка, по-видимому, после соприкосновения с семенем во время совокупления получает такое же воздействие и становится плодоносной от недоступного чувствам телесного агента, как железо от соприкосновения с магнитом сейчас же получает силу магнита и может притягивать к себе другие железные тела».
Разумеется, в XVIII в. легче найти следы этого воззрения. Так, у Бурге, одного из более здравомыслящих овистов-преформационистов, читаем следующее (1729): «Органический механизм (действующий в процессе зарождения) есть не что иное, как сочетание движения бесчисленного множества эфирных, воздушных, водяных, маслянистых, солевых, земляных и т. д. молекул, приспособленных к отдельным системам и предопределенных с самого начала Высшей мудростью. Каждая из этих молекул присоединена к Активности, или Монаде, единственной и господствующей, которой подчинены все прочие входящие в ее систему».
Выражаю здесь свою признательность моему другу Д-ру В. Пагелю за большую часть приведенных здесь сведений о Каббале.
Источник: Джозеф Нидхэм. История эмбриологии. Пер. с англ. А.В. Юдиной. Гос. изд-во иностранной лит-ры. Москва. 1947