Попытка осмыслить систематическое значение морфологических признаков огурца, показать их соподчиненность была предпринята Н. Н. Ткаченко (1935). К наиболее выразительным внешним различиям он относит окраску шипов (белая — черная), расположение шипов (густое — редкое), тип поверхности плода-зеленца (матовый — блестящий), поверхность семенного плода (гладкая — бугорчатая, с рисунком в виде сетки трещин — без рисунка).
Используя эти признаки, он строит свою классификацию, которую нельзя назвать таковой в правильном понимании как ее сути, так и принципов оформления. Это скорее упорядочение сортов, группировка их по комплексу морфологических признаков, которые генетически не связаны между собой и могут комбинироваться в любых сочетаниях. Н. Н. Ткаченко показал возможность использования в систематике анатомических признаков. Им были обнаружены глубокие различия между западной и восточной группой по строению эпидермиса. Хотя работа Н. Н. Ткаченко не поколебала основы классификации С. Г. Габаева, но все же она заставила сравнивать, критически оценивать ее практическую доступность и возможную универсальность, обратила внимание специалистов на ряд недоработок, неточностей и несоответствий, дала направление для поисков новых путей и подходов в решении этой задачи.
Следующая классификация огурца была опубликована А. И. Филовым (1940, 1948). Он считал разработанную С. Г. Габаевым классификацию прогрессивной, основным достоинством которой было комплексное использование морфологического и географического принципов, и в то же время неполной и недостаточно детализированной, "… в значительной мере искусственной и почти не вскрывающей законов формообразования". Четыре разновидности (vulgaris, indo-europaeus, europaeus, falcatus) американо-европейских сортов не отражают всего их разнообразия и не дают о них достаточно полного представления. Ряд морфологических признаков не имеют того систематического значения, которое им придает С. Г. Габаев. Далее, А. И. Филов считает условным деление С. sativus на подвиды rigidus и gracilior по признаку грубости или нежности плетей, на разновидности vulgatus и testudaceus по сегментированному основанию плода, которое характерно и для других разновидностей (не указывая, для каких), а также неверным выделение разновидностей по признаку белой окраски шипов (С. Г. Габаев не считал окраску шипов систематическим признаком и не связывал с ним никаких разновидностей), встречающейся в разновидностях. Он отмечает отсутствие в классификации оранжерейных длинноплодных черношипых форм (у С. Г. Габаева это var. anglicus (Bailey) Gab.), указывает на необоснованное включение русских холодостойких сортов огурца типа Муромских вместе с турецкими жаростойкими формами в одну var. cilicieus Gab. (это было доказано Н. Н. Ткаченко). Самый главный недостаток А. И. Филов усматривал в отсутствии "…бросающейся в глаза связи отдельных форм огурца с внешней средой". Увидеть такую связь у отдельных форм действительно трудно, но географическая локализация подвидов уже указывает на их зависимость от среды.
Таким образом, часть критических замечаний А. И. Филова по поводу классификации огурца, предложенной С. Г. Габаевым, справедлива, но некоторые из них сделаны без достаточной аргументации.
Что касается классификации Н. Н. Ткаченко (1935), то А. И. Филов принимает ту ее часть, где высказаны замечания по поводу var. cilicicus в классификации С. Г. Габаева. Затем он отмечает недостатки в классификации Н. Н. Ткаченко, указывая на ее механическое построение и отсутствие географического принципа, переоценку одних морфологических признаков (бугорчатость семенника, окраска шипов) и недооценку других (бугорчатость плода-зеленца, густота расположения шипов), в результате чего группы оказались "…в сортовом отношении чрезвычайно сборными", а некоторые из них вообще представлены только примесями в других сортах или формой, выделенной из гибридной популяции Клинский X Нежинский.
Приступая к построению новой системы, А. И. Филов пишет, что все предыдущие классификации были построены на морфологическом принципе, который сейчас устарел и "… имеет лишь историческое значение". Географический принцип, по которому высшие таксономические единицы должны иметь ареал, автор считает "… формальным, поскольку он учитывает формообразование в той концепции, как это изложено в учении о центрах формообразования, о расселении форм из этих центров". Учитывая направления развития биологической науки того времени, можно сказать, что эти высказывания носили не научный, а скорее конъюнктурный характер. Поэтому дальнейшее обсуждение других подобных положений, выдвинутых А. И. Филовым, мы опускаем. Свою классификацию С. sativus он считает экологической.
Анализируя характер ее построения, невольно приходишь к выводу, что автор широко пользуется морфологическим, по его же мнению, устаревшим принципом. Стремление придать системе экологический характер привело к признанию географического принципа, который сам автор называл формальным. Пять подвидов (он отождествляет их с климатипами) из семи имеют обособленные ареалы. Subsp. indo-japonicus объединяет формы, далеко друг от друга отстоящие. Ареал подвида получился "разорванным". Опираясь на материал автора, правильнее было бы выделить индийский подвид (не смешивая с ним абхазские и японские формы) и включить в него subsp. himalaicus. Для создания var. quinqulocularis в pr. indicus нет достаточных оснований, так как константных форм с пятикамерными плодами не обнаружено (исключение — немногочисленные формы гермафродитно-цветкового типа). Изредка в материале индийского происхождения спонтанно появляются растения с одним-двумя пятикамерными плодами, но наследственно этот признак не закрепляется. Увеличенное число лепестков (восемь) также характерно для пятикамерной разновидности. Единичные цветки такого типа отмечаются ежегодно в образцах различного происхождения, но константных по этому признаку форм нет. Имеются сомнения в правильности выделения var. atrocarpus и var. indo-angiicus. Черно-коричневая окраска семенников характерна также для некоторых форм, относимых А. И. Филовым к pr. indo-aephemericus и pr. fistulosus. Выделяя var. indo-anglicus, автор, по-видимому, хотел показать близкое родство индийских форм с западноевропейскими тепличными сортами. Возможно, какие-нибудь формы индийского огурца он считал промежуточным звеном между местным индийским материалом и var. anglicus, выделенной L. N. Bailey (1930) и признанной С. Г. Габаевым (1932), а самим А. И. Филовым переведенным в pr. anglicus. Но это промежуточное звено уже утеряно, а искать его целесообразнее на Европейском континенте, а не в Индии.
Автор не дает точных критериев для определения разновидностей японской группы, выделенной по длине плода; ясных границ между ними нет, но имеется целый ряд переходных форм. Английскую, немецкую и клинскую группы разновидностей А. И. Филов включает в состав subsp. chinensis, утверждая без всяких доказательств, что они завезены в Европу из Китая. Характеризуя немецкую группу разновидностей, он пишет: "Географическое распространение — Китай…" Возможно, что стремление "вместить" в систему сортов гибридный материал послужило основанием для выделения в пределах немецкой группы таких разновидностей, как "немецко-японская" и "длинная пресмыкающаяся".
В целом классификация получилась громоздкой и неудобной в использовании. Для обособления семи подвидов нет достаточных оснований. Многие из 19 proles выделены произвольно и в своем составе не имеют разновидностей. Порой "расплывчато" трактуя фактический материал, автор создает 38 разновидностей. Отсутствует логическая соподчиненность внутривидовых систематических единиц и используемых признаков, что лишает классификацию стройности построения. Этим мы ограничим разбор классификации, хотя перечисление неточностей, недостатков и даже ошибок можно было бы продолжить.