Нужно с первых же шагов обсуждения этой проблемы подчеркнуть, что наука далеко еще не овладела методами управления наследственной изменчивостью.
В то же время следует подчеркнуть, что это — актуальнейшая задача генетики современности. Надо признать, что в данной области сделано еще очень мало, главным образом потому, что самая постановка вопроса о направленных наследственных изменениях обычно рассматривается, как методологически неправильная. Обратимся к методологии вопроса. Напомним, что факторы среды вызывают лишь ненаправленные наследственные изменения. Под последними следует понимать естественные, т. е. стихийно возникающие наследственные изменения, фенотипическое проявление которых безотносительно к их адаптивному значению. Естественные наследственные изменения могут быть индиферентными, полезными, но очень часто и вредными, если они приводят к нарушениям установившегося, т. е. зафиксированного отбором процесса онтогенетического развития. Поэтому, как правило, только через скрещивание, образование миксобиотипов и естественный отбор последних, новые наследственные изменения могут приобрести значение приспособлений. Таким образом, направленные наследственные изменения в естественной обстановке не наблюдаются. Это и понятно, так как живые организмы не обладают способностью изменяться непременно в «нужном», т. е. приспособительном направлении. Приписывание им такой «изначально-целесообразной» реакции и есть основная ошибка Ламарка и ламаркизма вообще.
Сказанное относится, прежде всего, к мутациям: они объективно случайны, неопределенны, ненаправлены, безотносительны к их адаптивному значению. Из этого видно, что термин «мутация» лучше не применять к проблеме направленных наследственных изменений, так как выражение: «направленная мутация» (иногда применяющееся) — внутренне противоречиво и неверно.
Однако, всё это вовсе не означает, что не может быть направленных наследственных изменений. В условиях эксперимента, которым управляет человек, безусловно можно себе представить возникновение направленных наследственных изменений. Эта мысль — не ламаркизм (как это иногда заявляют ее противники), а прогрессивная социальная идея, тогда как эксперимент, т. е. труд человека — орудие осуществления ее.
Проблема управления наследственной изменчивостью, в этом аспекте, наиболее остро была поставлена акад. Т. Д. Лысенко, и независимо от того, насколько она решена, нужно подчеркнуть, что самая постановка этой проблемы остается прогрессивной научной идеей. В самом деле, труд и опыт человека позволяют ему строить свою преобразующую деятельность на основании ожидаемых, т. е. предвиденных изменений, возникающих под влиянием конкретных воздействий и хозяйственных мероприятий. Положим, нам известно, что определенное воздействие (например, химическое) на данный организм вызывает конкретные наследственные изменения. Знание это определяется трудом и опытом человека. Поэтому становится известным, что такое-то воздействие вызывает у данного организма определенные следствия. Последние становятся тогда ожидаемыми, а воздействие направленным. В этом случае труд человека остается независимым от случайного, ненаправленного характера мутаций. Под влиянием труда и опыта человека, т. е. социальных факторов, случайный характер наследственных изменений снимается, и они становятся направленными наследственными изменениями. Легко понять, что такие, определяемые трудом, опытом и социальными потребностями человека наследственные изменения уже не могут быть названы мутациями. Мы их назовем ортогеномными изменениями, понимая, следовательно, под последними наследственные изменения, направления которых определяются социальны ми интересами, трудом и опытом человека.