Что же влечет животных к соседству с человеком, почему они селятся рядом с ним?
Все синантропные виды, как мы уже знаем, возникли в естественных условиях, в не затронутых деятельностью человека ландшафтах. Всеми своими свойствами они приспособлены именно к естественным условиям.
Напрашивается простой и, казалось бы, само собой разумеющийся ответ. Вот он.
Культурные ландшафты вытесняют естественные и не оставляют животному миру места на земле. Вот и приходится диким животным приспосабливаться к измененным условиям жизни, не очень считаясь с тем, насколько они благоприятны.
Такая точка зрения приводит нас к мысли, что сохранение некоторых видов животных в измененных человеком ландшафтах и даже переселение в них надо рассматривать как явление вынужденное. Сила жизни велика. Она заставляет животное «мириться с культурой», изменять в той или иной мере свои повадки и даже переходить иной раз на новую, ранее не свойственную ему пищу.
Все это как будто и так, но только на первый взгляд. Попробуем проанализировать этот вопрос несколько подробнее. И вспомним, что мы уже знаем из этой книги о наших соседях-животных измененных человеком ландшафтов?
Во многих случаях измененные ландшафты не так уж резко отличаются по своим свойствам от природных. Можно сказать поэтому, что иной раз животные просто и «не замечают», что они находятся в ландшафтах, которые человек преобразовал и сделал культурными. Животное относится к произведенным человеком изменениям безразлично. И это бывает не так уж редко. Но распространять сказанное на весь животный мир культурных ландшафтов нельзя.
В большинстве случаев животные «замечают» различия. Именно потому им приходится изменять свои повадки, и иной раз значительно. И все же переход птиц в городах к оседлому образу жизни, гнездование их даже в зимний период и особенно повышение плотности их населения свидетельствуют о том, что животные здесь получают и преимущества, которые, видимо, в значительной степени компенсируют те или иные неудобства, возникающие в культурных ландшафтах.
Для подтверждения только что сказанного можно сослаться на факт переселения некоторых видов животных в культурный ландшафт без того, чтобы издавна им привычный ландшафт был разрушен. Значит, довод — жить где-то надо — отпадает. Животное просто идет туда, где ему лучше, сытнее или безопаснее.
Напомним о существовании довольно большой категории птиц-посетителей, которые держатся не постоянно в культурном ландшафте, а регулярно посещают его в определенное время года (чаще всего летом). Большое количество куликов и воробьиных можно встретить летом на поливных землях, в зоне рисосеяния, на кукурузных полях и т. д. Здесь они находят достаточно пищи, больше, чем в естественных условиях. В качестве таких птиц в тундровых поселках отмечены турухтаны, галстучники, чернозобики и некоторые другие виды куликов.
В Африке постоянные посетители плантации — павианы и особенно желтый бабуин, а также некоторые виды мартышек; на юге континента мартышка-верветка постоянно совершает набеги на фруктовые сады в городах, и в частности в таком большом городе, как Наталь. В Южной Азии на плантациях и в садах регулярно бывает макака магот.
Преимущества культурных ландшафтов перед естественными подтверждаются все увеличивающимся количеством зимующих птиц в этих ландшафтах, особенно в городах. Зимовка в городах оказывается для птиц более благоприятной, чем в естественных условиях. Поэтому и происходит отмечаемое многими натуралистами довольно быстрое расширение в северном направлении области зимовок многих видов птиц. Это расширение идет по культурному ландшафту.
О том же свидетельствует перекочевка на зиму к поселениям человека некоторых млекопитающих и земноводных.
Осенью в постройках человека (в подполье и т. д.) появляются прибывшие сюда на зимовку тритоны. Около нас зимуют и другие земноводные — жабы, лягушки; не только в нежилых, но и в жилых постройках обнаруживаются водяные полевки. В степях Казахстана в культурный ландшафт внедряются на зиму серые хомячки и т. д. Некоторые популяции домовых мышей совершают ежегодные сезонные перекочевки: на зиму поближе к человеку — в дома, на лето — в открытое поле, а иногда и вовсе за пределы сельскохозяйственного ландшафта. Появление зимой в городах и селах птиц, гнездившихся на полях и перелесках, тоже хорошо известно.
Таким образом, высказанное предположение, что животные идут из естественных ландшафтов в культурные вынужденно, если и верно, то только частично. Оно не может распространяться на весь животный мир культурных ландшафтов. Нужен дифференцированный подход.
Конечно, не так уж редко хозяйственная деятельность человека приводит к упрощению структуры ландшафта. На обширных территориях создается человеком простой и неустойчивый агроценоз (полевое сообщество растений и животных). Животный мир агроценоза, естественно, беден. Но и этот ландшафт имеет свои положительные для животных качества, например сезонное обилие пищи. Поэтому он и привлекает к себе большое количество птиц-посетителей, обезьян-посетителей. Правда, для постоянной жизни птиц и обезьян, особенно для их размножения, агроценоз неудобен. Но грызуны могут жить в нем круглогодично.
Во многих случаях человек усложняет структуру исходного ландшафта, создает в нем новые «экологические ниши». В результате такой ландшафт имеет обогащенный животный мир. В особенности это заметно в подвергшемся влиянию человека ранее однообразном таежном лесу. А еще заметнее в пустыне.
Для ответа на вопрос, что нового, благоприятного для животных вносит человек в преобразуемые им ландшафты, следует сначала сказать о первых стадиях окультуривания ландшафта в пустынной зоне.
Возникшие в пустыне элементы культурного ландшафта способствуют усложнению структуры природно-территориального комплекса и обычно предоставляют животным то, чего они были лишены или почти не имели в нетронутой человеком природе. Отдельные постройки в сухих степях и пустынях, телеграфные столбы, откосы у дорог, ямы, образовавшиеся в результате выработки гравия, — все это в безлесной местности дает животным лучшие возможности для укрытия. А птицы получают при этом и более благоприятные возможности гнездования. В жилых и нежилых постройках, в особенности если они расположены группой, обнаруживается подчас необыкновенная плотность и значительное разнообразие видов гнездящихся птиц. Пересекающие пустыню караванные тропы предоставляют некоторым видам животных лучшие условия питания.
Своеобразное местообитание со своим животным населением возникает на участках мертвой до того пустыни, как только там появляются одиночные колодцы или колодцы кяризов. Академик Е. Н. Павловский писал, что по составу фауны паукообразных и насекомых такие места могут быть экологически приравнены к норам грызунов. Что же касается отношения позвоночных животных к этому элементу культурного ландшафта, т. е. к колодцам, то по экологической значимости их можно приравнять к естественным водоемам, оставшимся в пустыне после весны. Кроме того, в стенах колодцев гнездятся в большом количестве голуби, домовые (индийские) воробьи, иногда пустынные снегири и некоторые другие норные виды птиц.
Убедительные примеры благотворного влияния человека на фауну пустынь известны из Юго-Западной Африки. Мы о них уже говорили. Примерно такого же характера явления происходят и в аридных областях Австралии. В Африке и в Австралии умножение численности животных, особенно птиц, и внутриареальное расселение в результате появления в пустыне водоемов значительно. «Болезненного» привыкания к внесенным в естественный ландшафт изменениям в данном случае, конечно, нет. Животные относятся к этим изменениям зачастую положительно. Сооружение в пустынной местности каналов дает возможность проникнуть в новые места каспийской черепахе.
Иногда элементы культурного ландшафта приносят животным избавление от зноя. Известно, что многие виды пустынных животных, в частности и рептилии, отнюдь не являются хионофилами (солнцелюбами) и при прямом освещении их солнцем быстро погибают.
В дневные часы в пустыне можно наблюдать, как хохлатые жаворонки усаживаются в тени телеграфных столбов, передвигаясь постепенно по мере перемещения тени. Голуби, сычи, воробьи, а тем более летучие мыши ищут тени в постройках человека.
Элементы культурного ландшафта во многих случаях улучшают условия жизни животных в засушливых зонах, способствуют расселению животных, иногда перераспределению, нередко внутриареальному расселению. Но обычно они не вырывают вид из его естественного местообитания. Пищевые отношения продолжают связывать животное с его первоначальным естественным местообитанием. Но подобная связь сохраняется только на первых ступенях окультуривания ландшафта. В дальнейшем эти связи разрываются.
Благотворное влияние элементов культурного ландшафта на животный мир не ограничивается засушливыми зонами.
В умеренной зоне, в частности в странах Европы, увеличению численности птиц способствуют такие привнесенные в ландшафт новообразования, как ямы для выборки гравия, угольные ямы, торфяные карьеры и т. д. В гравиевых ямах, на дне и в их стенах гнездится целый ряд видов птиц. Это иной раз единственное их убежище, и некоторые исследователи пишут, что если гравиевые ямы полностью исчезнут, то многие виды животных и растений могут исчезнуть со значительных по площади территорий.
Список птиц, которые тесно связаны с гравиевыми ямами в Средней Европе, довольно велик. Это береговые ласточки, полевые воробьи, белые трясогузки, пустельги, зимородки, галки, щурки, сизоворонки, сычи, каменки, скворцы и даже синицы. Очень обыкновенны там малые зуйки. Для последних эти ямы являются, например в Англии, основными местами гнездования. Некоторые исследователи пишут, что в Англии отмечено даже увеличение численности малого зуйка. Первопричина — расширение там строительных работ, что вызвало в свою очередь увеличение количества гравиевых ям.
Таким образом, элементы культурного ландшафта привлекают к себе животных, и в большом количестве. Дальнейшая судьба подобных видов, однако, может быть различна. Во многих случаях это первый шаг животного в культурный ландшафт, за которым может следовать и расселение по нему. Но бывает иногда и другое. При дальнейшем преобразовании ландшафта некоторые виды уходят из него. Для них оказываются благоприятными только некоторые внесенные в природный комплекс изменения, а не полное его изменение.
Но вернемся, однако, к развитому культурному ландшафту и продолжим мысль о том, что переход животных в культурный ландшафт далеко не всегда является вынужденным из-за невозможности далее жить в старых, привычных условиях, поскольку они нарушены человеком.
Известно много случаев, когда вид переселяется в культурный ландшафт там, где существенного изменения его природного биотопа не происходило. В этом отношении очень показательна солнечная астрильда в северо-западной Австралии. Она первоначально была тесно связана с галерейными лесами материка, но относительно недавно переселилась непосредственно к поселкам человека. Исследователи орнитофауны Австралии утверждают, что им ни разу не приходилось находить гнезда солнечной астрильды в ее первоначальном «естественном» биотопе.
Далее. В окрестностях Кимберли оставил свой первоначальный биотоп — густо заросшие берега рек — медосос стомиопера. Он живет на территории исследовательской станции, где является теперь столь же неотъемлемым элементом ее фауны, как воробей в наших поселениях. Разрушающего влияния на местообитания медососа в этой местности не было. Переселение произошло в силу того, что человек предоставил названным выше видам птиц лучшие условия жизни около себя.
В культурных ландшафтах улучшение условий питания можно отметить для многих видов животных. В этом отношении показательны два вида вьюрков Австралии — коричневогрудая и желтая лонхуры, населяющие культурный ландшафт юго-запада материка в неисчислимом количестве. Стаи их столь велики, что, как свидетельствует работавший там в 1959—1960 годах К. Иммельман, взлетая, эти птицы затеняли солнце. Рисовые плантации для них — неисчерпаемый источник пищи, а в зарослях сахарного тростника они имеют надежные места для ночевок и устройства гнезд. Воду они находят либо в реке, либо на поливных полях. Следовательно, все или почти все, что нужно для жизни этих птиц, дает им человек.
Пожалуй, самый частый обитатель так называемого пшеничного пояса юго-восточной Австралии — это воротничковый попугай. Он подвергается нещадному истреблению, и, несмотря на это, численность его продолжает возрастать. Это свидетельствует об особо благоприятных условиях (преимущественно кормовых) для него в культурных ландшафтах названной части материка.
Подобных примеров можно привести множество. Укажем только на один случай далеко зашедшей пищевой связи птицы с человеком. Розовый попугай Юго-Западной Африки настолько «втянулся» в культурный ландшафт и настолько привык питаться кукурузой, что даже в неволе он не берет никакой другой пищи. Очевидно, что во всех упомянутых случаях птицы вселились в культурный ландшафт потому, что там им лучше.
Для некоторых видов животных культурные ландшафты оказываются более благоприятными, нежели естественные в зимнее время. Подтверждением этому служат массовые зимовки серых ворон в центре Москвы. На окраинах города вороны находят на свалках достаточное количество корма, а на крышах больших зданий — вполне безопасное место ночлега. У зимующих в Москве ворон выработался специфический суточный ритм жизни и имеются свои строго определенные пути перелетов на места кормежки и обратно. Подобное же отмечается и в некоторых городах Западной Европы, особенно близко расположенных к морям и крупным водоемам. Только на этот раз имеются в виду чайки.
Заяц-русак в северных частях своего ареала успешно борется с губительным для него многоснежьем. Он использует для передвижения дороги, питается около разобранных стогов сена и часто скопляется около скотных дворов. Соседство с человеком позволяет ему в Восточной Европе расширять свой ареал на север. Ясно, что это соседство дает русаку несомненные преимущества.
В городах Южной Европы и у нас на юге страны отмечается всевозрастающая численность зимующих скворцов. Пищу им, как воронам на севере, обеспечивают свалки. В связи с этим «удобством» городов в зимнее время отмечается расширение области зимнего обитания скворцов по культурному ландшафту все далее к северу.
Поселения человека дают птицам защиту от хищников. Так, например, с этим обстоятельством связывают то, что в садах Дамараленда деревья бывают густо обвешаны гнездами воловьего, маскового ткачиков и ткачика Кабаниса. В поселки там очень редко залетают пернатые хищники, не забегают дикие кошки, мангусты и редко появляются змеи. «Успех» в выводе птенцов у городских птиц выше, чем у птиц, гнездящихся в кустарниках вне поселений. На преимущества города в этом отношении указывал еще А. Н. Формозов. Впрочем, надо отметить и врагов животных. К ним принадлежат, например, бездомные кошки. Поэтому большая или меньшая заселенность города птицами в значительной степени связана с тем, какое действие в городе оказывают враждебные им факторы. Можно указать в связи с этим, что наличие большого количества коноплянок в кустах вокруг Московского университета на Ленинских горах определялось отсутствием там в первые годы после строительства бродячих кошек.
Наиболее яркие примеры, подтверждавшие мысль, что культурные ландшафты часто дают диким животным лучшие условия обитания, чем вне их, относились к тропическому поясу и тропическим птицам — попугаям, ткачикам. Возникает вопрос, нет ли в этом отношении географических различий, приемлемо ли это положение для умеренной зоны, к Европе. Наблюдения показывают, что приемлемо. Нет никаких оснований считать, что, скажем, сойка вселилась в города Европы из-за невозможности дальше жить в естественных биотопах. Очевидно, и относительно певчего и черного дроздов можно сказать то же самое. Многие факты подтверждают, что культурный ландшафт — это не последний приют, к которому вытесняемые виды животных должны еще приспосабливаться. Это путь к возрастанию численности и средство внутриареального расселения, благодаря которому животные попадают туда, где без культурного ландшафта они не могут существовать.
Культурный ландшафт нередко бывает союзником животного в деле освоения новых территорий. Чеглок, например, появился в горах Каратау вместе с поселками европейского типа. На недавно созданном в Туркмении Каракумском канале, где образовалось большое количество фильтрационных озер, произошло внутриареальное расселение многих видов животных.