Факультет

Студентам

Посетителям

Потребители семян кедра

Трофические связи с корейским кедром (Pinus koraiensis Sieb. et Zucc.) лесных птиц и млекопитающих Среднего и Южного Сихотэ-Алиня детально изучали экспедиционные группы Лаборатории зоологии позвоночных животных Биолого-почвенного института ДВ филиала СО АН СССР под руководством Г. Ф. Бромлея в 1958—1965 гг. Часть итогов этих исследований опубликована, часть во время написания этой главы находилась в печати. Краткий очерк результатов исследований дан в работе В. А. Костенко (1966), из которой почерпнуты основные приводимые нами факты.

Орехи корейского кедра в дальневосточных лесах поедаются 33 видами птиц и млекопитающих. Наиболее тесно с различными типами кедровников связаны кедровка и амурский поползень (Sitta europaea amurensis Sw.) — узкоспециализированные консументы, в пище которых кедровые орехи преобладают большую часть года. Оба эти вида собирают запасы орехов, укрывая их в лесной подстилке, на поверхности почвы, а кедровка выкармливает ими и своих птенцов. Кедровка и поползень в Приморье находят оптимальные условия для существования в кедровых лесах; наибольшая плотность их населения приурочена именно к этим местообитаниям. В значительной степени связь территориального распределения с кедровыми насаждениями характерна и для популяций большого черноголового дубоноса (Eophona personata magnirostris Hart.).

Другие потребители орехов корейского кедра: дятлы большой пестрый, белоспинный и малый острокрылый (Dendrocopos kizuki permutatus Maise), a также обыкновенный дубонос и большеклювая ворона (Corvus macrorhynchos Wagl.) — находят оптимальные условия в долинных хвойно-широколиственных лесах. В кедровниках на гнездовье они малочисленны, но концентрируются в них осенью с момента созревания и наибольшей доступности орехов корейского кедра. Трехпалый дятел — типичный обитатель пихтово-еловых лесов, в том числе и охотского типа; в кедровниках он встречается поздней осенью, зимой и ранней весной. Есть основание считать, что в кедровые леса Сихотэ-Алиня дятлы этого вида прикочевывают из северных районов. Питаясь кедровыми орехами, они проводят здесь зимний период, когда в лесах охотского типа им трудно добывать личинки короедов и усачей, раздалбливая мерзлую кору елей и пихт. Желна и малый пестрый дятел, относительно малочисленные в Приморье, и клест-еловик дополняют список птиц, питающихся орехами корейского кедра.

За исключением кедровки и поползня, у вышеперечисленных птиц во все сезоны года существенную роль в питании играют животные корма. На питание семенными кормами они переходят только осенью, когда кедровые орехи служат основным кормом для большого пестрого и белоспинного дятлов, обыкновенного и большого черноголового дубоносов и второстепенным — для желны и большеклювой вороны. Если шишки продолжают висеть на деревьях всю зиму и раннюю весну, что не редкость на Сихотэ-Алине, птицы все это время продолжают питаться кедровыми орехами; исключение составляет лишь малый острокрылый дятел (Костенко, 1966).

Мелкие грызуны в связи с высокой численностью их популяций, занимающих кедровые и смешанные хвойно-широколиственные леса, представляют одну из важнейших групп потребителей орехов корейского кедра.

Для маньчжурской белки (Sciurus vulgaris mantchuricus Thom.), бурундука (Eutamias sibiricus orientalis Bonhote) и азиатской лесной мыши (Apodemus speciosus praetor Miller) семенные корма составляют основу диеты, причем важнейшую роль играют именно орехи кедра (показатель общего значения этого корма — 66,6%). Меньшую, но все же существенную роль кедровые орехи играют в питании красной полевки (показатель 25,6%) и еще более скромную — у красно-серой (11,2%), питающейся в основном вегетативными частями растений. Периодически проникающие в кедрово-широколиственные леса грызуны — обитатели травянистых участков: полевая мышь, полевка Максимовича и серая крыса-карако, за исключением последней, — поедают кедровые орехи менее охотно и в меньшем количестве, чем таежные грызуны. Красная, красно-серая полевки и азиатская лесная мышь в случае отсутствия семян на лесной подстилке питаются за счет «разграбления» почвенных запасов семян (до 52,3 тыс. кедровых орехов на 1 га), созданных кедровками и поползнями (Костенко, 1966).

Летяга Приморского края (Pteromys volans arsenjevi Ogn.) отличается от населяющих европейскую часть СССР и Сибирь своей относительно большей семеноядностью. Основной ее корм — сережки берез и орешника, хвоя и почки белокорой пихты, но орехи корейского кедра все же играют в ее питании некоторую роль, особенно в осеннее время. Из крупных млекопитающих эти орехи представляют основной корм для бурого и белогрудого (гималайского) медведей, кабана и соболя в осенний период, а если есть поздно опавшие шишки, то и весной. Кабаны весной и осенью откапывают и поедают много орехов из кладовых кедровок, а оба вида медведей в основном весной выкапывают и уничтожают орехи из запасов бурундуков.

Амурский барсук, колонок, волк, лисица и енотовидная собака при случае охотно поедают орехи; для этих видов они играют роль дополнительного корма главным образом в осеннее время.

Как и плеяды консументов семенной продукции других древесных пород, естественных потребителей орехов корейского кедра можно разделить на ряд категорий, прежде всего на птиц и млекопитающих, использующих орехи непосредственно из шишек в кронах и на земле, и на потребителей, разыскивающих орехи только на земле. В годы низкого урожая (1—2 балла) представители первой группы полностью уничтожают урожай орехов еще на деревьях. При урожаях от среднего и выше (3—5 баллов), значительная часть шишек падает на землю и создает фонд полноценной пищи для представителей второй группы. Соотношение численности консументов и величины урожая определяет интенсивность потребления орехов, причем особую роль играют представители второй группы, включающей крупных четвероногих и мелких грызунов, нередко населяющих кедровники с очень высокой плотностью. В многочисленных укрытиях, куда полевки затаскивают орехи, чтобы разгрызать их в безопасности (ниши под корнями деревьев, колодами, щели между камнями и т. д.), нередко накопляется до 200—400 г скорлупы орехов корейского кедра. При средних урожаях шишек белки и бурундуки на кронах и на земле поедают около 46—55% общего числа орехов, крупные млекопитающие — 20—30%, различные птицы — 13—24%. Лесные мыши и полевки при среднем уровне численности (показатель попадания в ловушки 20%) потребляют около 12% орехов, но при повышении численности грызунов их доля в поедании этого корма резко возрастает, конечно в ущерб другим потребителям.

Наблюдения показали (Костенко, 1966), что бурундук, кабан и медведи, как и большинство других потребителей, не содействуют рассеиванию орехов корейского кедра и его расселению. Практически не имеет значения и самосев кедровых орехов. Возобновление корейского кедра — типичного зоохора — целиком обязано интенсивной осенней запасательной работе кедровки и поползня. Благодаря их осенней непрерывной деятельности в кедрово-широколиственных лесах Сихотэ-Алиня от 10,7 до 52,3 тыс. кедровых орехов (6—29,5 кг на 1 га) оказываются укрытыми под подстилкой или в верхнем слое почвы.

Если в европейской части СССР поползни, как правило, помещают свои запасы — желуди, орешки бука, лещины и др. — в трещинах коры деревьев, то поползни Приморья, прячущие орешки корейского кедра таким же образом, позднее какую-то часть их перемещают на землю у комлей деревьев, туда, где рано сходит снег (сообщение Г. Ф. Бромлея). Видимо, такая усложненная система хранения и распределения своих запасов дает возможность поползням предотвращать расхищение орехов какой-то частью своих конкурентов. А конкурентов у поползня и особенно у кедровки очень много. Орехи из кладовых кедровки расхищают все виды потребителей, обладающие острым обонянием: мышевидные грызуны, белки, бурундуки, кабаны, бурые и белогрудые медведи и др. Чутьё помогает им обнаружить спрятанные кедровкой под мертвым покровом и тонким слоем почвы кучки от 2—6 до 20 орехов (поползни прячут орехи по одному).

Сами кедровки используют запасы своих кладовых в течение зимы и весны. Вместе с теми орехами, которые поедают их конкуренты — разорители кладовых, к весне почвенный запас орехов — фактический семенной фонд возобновления корейского кедра — сокращается на 73—87%. Тем не менее естественное возобновление этой ценной породы в не нарушенных хозяйственной деятельностью кедрово-широколиственных лесах проходит удовлетворительно. В этом биоценозе, как и в других давно сформировавшихся экосистемах, существует в целом достаточная сбалансированность отношений между продуцентами и консументами, обеспечивающая устойчивость всего сложного, многоярусного мира дальневосточного смешанного леса. Преобладание группового подроста и число сеянцев в отдельных группах свидетельствуют о том, что приживаются те кедры, которые были «посеяны» в основном кедровкой и отчасти поползнями. Но на гарях 10—15-летней давности и особенно на участках сплошных рубок возобновление кедра происходит медленно или совсем отсутствует. Объясняется это тем, что кедровки и поползни редко залетают и почти не заносят орехов в эти угодья с крайне измененными и неблагоприятными для них условиями.

Описанные исследования выявили и основной круг потребителей орехов корейского кедра из числа позвоночных и взаимоотношения их с видами, играющими положительную роль в распространении его диаспор. И все же список консументов корейского кедра явно неполон, в чем убеждает простое его сравнение со списком одних только птиц, питающихся орехами сибирского кедра [Pinus cembra sibirica (Rupr.) Kryl.], составленным в итоге специальных исследований, проведенных в кедровых лесах юга Средней Сибири (Реймерс, 1959).

Эти исследования показали, что из 59 видов птиц, в тот или иной сезон населяющих кедровые леса, 23 вида поедают семена кедра, несмотря на то, что их ядро защищено достаточно прочной скорлупкой (правда, менее прочной, чем у корейского вида). Большая горлица (Streptopelia orientalis Lath.) поедает орехи, открыто лежащие на земле, и проростки кедра. Все 6 видов дятлов тайги — желна, седой, трехпалый, большой пестрый, белоспинный и малый пестрый — постоянные потребители кедровых орехов. Для седого дятла кедровые орехи — основной корм в осенне-зимний период, а для трехпалого — постоянный, дополнительный к личинкам жуков-ксилофагов. Для ворона орешки сибирского кедра и кедрового стланика [Pinus pumila (Pall.) Rgl.] — основная пища в осенний период. Рыжеголовая сойка (Garrulus glandarius brandtii Eversm.) с конца августа — начала сентября прикочевывает в горные кедровые леса и заросли стланика и держится там до конца октября. Ягоды и орехи — основной осенний корм соек. Кукша, летом питающаяся насекомыми, осенью и зимой переходит в основном на растительный корм. Исследовав содержимое желудков 40 кукш, Н. Ф. Реймерс (1959) не нашел ни одного кедрового ореха в них и на этом основании исключил кукшу из числа консументов кедра. Однако В. Н. Скалон и П. П. Тарасов (1946), много работавшие в тайге, упоминают кукшу в числе видов, поедающих орехи.

Кедровка — одна из самых многочисленных птиц кедровой тайги и один из активнейших членов консорции кедра. Интересно, что птицы, выведшиеся в данном году, находят запасы, сделанные взрослыми в предыдущую осень. Объяснение этому нетрудно найти в наблюдениях за кедровками, приводящими молодых, покинувших гнездо, к местам расположения своих кладовых (наши наблюдения в средней полосе и личное сообщение Фр. Турчека о поведении выводков в зоне произрастания кедров в Высоких Татрах Чехословакии). Приобретенный под руководством взрослых птиц опыт отыскивания кладовых накладывает отпечаток на последующее поведение молодых, когда им придет время самим собирать и прятать запасы.

По наблюдениям Е. В. Козловой-Пушкаревой (1933), в кедровой и лиственнично-кедровой тайге Кентай-хана, в истоках р. Керулен в Монголии, осенью, когда белки заняты заготовкой корма на зиму, часто происходят их стычки с кедровками. «Ежедневно, — пишет она, — мне приходилось наблюдать, как 2—3 кедровки, издавая хриплые звуки, преследуют белку, бегущую с шишкой во рту по горному склону. Птицы налетают на зверька, почти касаясь его и не давая ему возможности разделаться с шишкой… Обычно белки несут кедровые шишки с уже обгрызенными чешуями. Остановившись на месте, удобном для укрывания запаса, зверек вынимает из шишки несколько орехов, оставляет ее на земле и бежит прятать орешки в мох. Конечно, при наличии ореховок в ближайшем соседстве белка лишается шишки, которую она на время выпустила изо рта. Поэтому преследуемая ореховками белка сначала долго бежит, стараясь скрыться от врагов, но, видя бесполезность своих стараний, или бросает шишку, или, что бывает реже, съедает орешки на глазах у преследователей, вместо того чтобы спрятать их про запас. Большое количество ореховок, конечно, нарушает спокойную жизнь белки…» (с. 31).

Уже со времени К. Линнея, который в своих лекциях в качестве примера бессмысленного поведения животных указывал на заготовительную деятельность ореховок, более 200 лет существует взгляд, что эти птицы не способны находить свои тайники. Исходя из опытов О. Хейнрота и своих личных, Сванберг (Swanberg, 1951) утверждает, что врановые птицы отыскивают кладовые без участия обоняния. По его выражению, «сохраняющая сила памяти» ореховки дает ей возможность почти безошибочно находить запасы даже под снегом высотой 45 см. Проверка прикопки, найденной по следам на снегу, показала, что в 86% случаев птицей были извлечены орехи, спрятанные еще осенью (в остальных 14% случаев они, вероятно, были уже похищены грызунами). Процент правильно найденных запасов оставался одинаковым с января по апрель включительно. Это доказывает, что владельцы запасов не копают повторно на местах уже использованных кладовых. Ореховки Швеции оседлы. Каждая пара имеет постоянный гнездовой участок и занимает его по 10 лет. Естественно, что они во всех деталях знают прилегающую к нему территорию, что облегчает и размещение запасов и их отыскивание, когда в этом появится необходимость.

О том, как безошибочно находят кедровки свои запасы, интересные наблюдения были сделаны А. А. Насимовичем (1963) в марте 1950 г. на севере Среднего Урала (территория бывшего заповедника «Денежкин Камень»), Приведем выдержки из работы этого автора: «Экскурсируя в заповеднике «Денежкин Камень», я часто встречал наклонные шахты в снегу, сделанные кедровками (в отличие от беличьих прикопок в снегу они имели сверху широкий раструб): птицы извлекали из-под снега припрятанные с осени, точнее, уже с августа, запасы кедровых орехов. Все эти шахты странным образом были встречены мной в еловых, елово-пихтовых и елово-сосновых лесах, раз в заболоченном рямовом ельнике и ни разу в кедровых лесах. Длина этих шахт в снегу, считая по наклону, колебалась от 25 до 90 см, а в среднем по 10 измерениям составила 55 см. Если считать по отвесу, то шахты уходили в снег на глубину 15—50 см, в среднем на 32 см. Птицы во всех случаях достигали подстилки и извлекали орехи, ошибок в поисках не было. Серийные измерения (8 серий) показали, что средняя высота снежного покрова в тех же участках леса колебалась от 32 до 142 см, составив в среднем 55 см. Следовательно, кедровки извлекали запасы орешков в тех немногих участках, где вследствие особенностей рельефа, густых крон и т. п. высота снега была относительно небольшой, во всяком случае значительно меньшей, чем на большей площади в том же типе леса.

Напрашивается вывод: либо кедровки извлекают из-под снега в основном лишь те запасы орешков, которые лежат там, где снежный покров невысок, или же вообще большинство складов бывает устроено в малоснежных участках; последнее мне кажется более вероятным. Если последнее предположение верно, то приходится допустить, что в процессе естественного отбора у птиц выработался сложный инстинкт, позволяющий им уже летом как бы «предугадывать», где зимой будут относительно малоснежные участки.

Перед тем как начать раскопку снега, птицы садились в этом месте с лёта, словно зная, что именно здесь под снегом находится склад. Очевидно, и в данном случае действует сложный инстинкт, объяснить который трудно» (с. 128—129).

Интересные, но, к сожалению, недостаточно продолжительные наблюдения за тонкоклювыми ореховками (Nucifraga caryocatactes macrorhynchos Brehm) у западной границы ареала этого подвида провел Д. И. Бибиков (1948) в кедровых лесах Печоро-Илычского заповедника. Основным местом его работы были леса по р. Илыч в предгорьях Уральского хребта. Весной и в первой половине лета кроме нескольких видов ягод и семян ели основную пищу ореховки составляли кедровые орешки прошлогоднего урожая, частью уже проросшие. В этот период птицы большую часть времени проводили на земле, собирая запасы, разыскивая насекомых и уцелевшие еловые шишки.

Во второй половине июля кедровки перешли на питание молодыми, еще недозревшими орехами нового урожая, продолжая в то же время использовать прошлогодние запасы орехов. В это время ореховки, занятые разыскиванием кедровых шишек на ветвях, редко спускались на землю. Начиная с последней декады августа они, раздалбливая шишки, приступили к устройству кладовых и вновь стали чаще встречаться на земле.

В отличие от Швеции, где запасание лещины производят оседлые ореховки, в предгорьях Урала, как и повсюду в тайге, к моменту созревания орешков численность этих птиц резко возрастает за счет появления в кедровниках стай, прикочевавших со стороны. По учетам Д. И. Бибикова, это увеличение началось в конце июля, а в первых числах августа число ореховок более чем в 5 раз превысило июльский показатель. Во второй половине августа ореховки стали встречаться несколько реже, хотя численность их все еще оставалась на довольно высоком уровне. Это изменение происходило в связи с постепенным перемещением птиц из равнинной части тайги, где все кедровые шишки были уже сбиты, в горные кедровники Урала, где орешки созревают позднее. Там кедровки занимались запасанием их в конце августа—сентябре. Конец «заготовительного периода» не был прослежен, так как Д. И. Бибиков окончил полевую работу 1 сентября.

Эти разрозненные факты для нас представляют интерес только в связи с исследованиями Сванберга (Swanberg, 1951), проследившего в деталях процесс собирания запасов ореховками Швеции. Его статья содержит наиболее полный очерк осенней «заготовительной кампании», осуществляемой этими птицами, что помогает объединить в цельную картину отрывочные наблюдения других авторов.

Толстоклювые ореховки гнездятся в южной и центральной частях Швеции, как и в Финляндии, в хвойных лесах, имеющих в относительно близком соседстве заросли лещины, что Сванберг считает характерным для всей скандинавской популяции этих птиц. Орехи лещины опадают здесь на землю в течение октября, и, если их не растащат ореховки, грызуны уничтожают урожай до наступления зимы. Но уже с конца августа эти птицы начинают собирать орехи и уносят их в глубину хвойных лесов.

В Швеции с мест ночлега в ельниках они вылетают еще до рассвета и направляются к зарослям лещины часто за несколько — иногда до шести — километров. Через час после восхода солнца многие уже возвращаются с грузом орехов. Птицы прячут их группами от 3—4 до 8—9 штук под мох и лишайники, одевающие скалы, или в землю на длину клюва. На одном из Аландских островов Сванберг нашел кладовую с 18 орехами, расположенными в два слоя. Они были, как всегда, хорошо укрыты, и найти их удалось только потому, что, наблюдая за ореховкой в бинокль, он хорошо заметил точку, у которой хлопотала птица. В среднем через 3 минуты после возвращения орехи бывают спрятаны, и птицы снова улетают к кустам лещины.

При богатом урожае орехов, наблюдая с постоянного поста, как это было 26 сентября 1948 г., Сванберг установил, что первые вылеты ореховки начинались с восходом солнца, в 6 ч., и не прекращались до заката — 18 ч., следовательно, рабочий день их длился 12 ч. За первый час работы ореховки сделали 13 рейсов с грузом, а позднее от 24 до 29 за час с постепенным сужением числа вылетов до 10 в период «паузы» между 15—16 ч. В последние два часа этого дня ореховки сделали по 16 рейсов. Они запасали корм непрерывно в течение всей осени, пока орехи были доступны, так что в Швеции их «заготовительный сезон» продолжается от 3 до 4 месяцев, иногда захватывая часть декабря. Наиболее энергична деятельность этих птиц в период готовности орехов к осыпанию (когда они вполне созреют, но еще держатся на кустах, где их легче отыскивать). По продолжительности и напряженности эту осеннюю деятельность ореховок, обеспечивающих себя кормом на длительный срок, по мнению Сванберга, можно сравнить только с работой людей (Сванберг, вероятно, имел в виду «страдную пору» уборки урожая в крестьянском хозяйстве).

Наблюдать за ореховками в равнинной тайге Сибири значительно труднее, чем в Швеции, так как поле зрения почти повсюду уже, а проходимость местами очень плоха. Но все, кто следил за скоплениями этих птиц в насаждениях кедра, свидетельствуют о поразительной «деловитости», настойчивости и быстроте, с которой кедровки превращают богатый урожай кедровых орешков в бесчисленные мелкие широко рассеянные кладовые.

Из других птиц обыкновенный дубонос стайками держится в кедровниках осенью и кормится орешками. Серые снегири (Pyrrhula pyrrhula cineracea Cab.), судя по анализу содержимого желудка, поедают ядро орехов осенью, весной и даже летом.

Исходя из особенностей этой птицы, ее следовало бы считать самостоятельным видом, а не подвидом обыкновенного снегиря.

Сибирская (Erythrina rosea Pall.) и обыкновенная (Е. erythrina Pall.) чечевицы, клест-еловик и щур (Pinicola enucleator L.) тоже пользуются этим кормом. Щур во время полета и зимовки кормится в основном семенами пихты, но также и орешками кедров, особенно стланика, шишки которого ему легче разрушать. Кроме того, щуры часто находят орехи в отходах орехового промысла и даже подбирают их в норах бурундуков, разграбленных медведями (Реймерс, 1959).

Юрки (Fringilla montifringilla L.), широко распространенные в северной половине таежных лесов, во множестве пролетают через леса южной части Сибири; во время осеннего пролета они питаются кедровыми орехами. Заметим попутно, что на юге европейской части СССР — на Кавказе и в Карпатах, а также в Западной Европе основными местами массовой зимовки юрков служат горные леса, в которых эти птицы уничтожают множество буковых орешков.

Буроголовая и сероголовая гаички, московка и большая синица тоже принимают участие в использовании такого ценного корма, как ядра кедровых орехов, но первые два вида в большом количестве поедают и семена пихты.

Обыкновенный поползень (Sitta europaea asiatica Gould.) — одна из наиболее многочисленных оседлых птиц в лесах сибирского кедра и постоянный потребитель его орешков. Исследование желудков 91 поползня показало, что 72,2% их было целиком заполнено измельченными ядрами орехов. В октябре и ноябре существенную роль в диете поползней играют семена пихты. Подобно кедровке эти птички пользуются орехами в течение всего года, но особенно постоянно — весной, осенью и зимой (Реймерс, 1959). Несомненно, что возможность круглогодичного использования ценного корма обеспечивается существованием у поползней запасов орехов, которые они прячут под кору и в щели сухостойных деревьев. К сожалению, истинные размеры этих запасов неизвестны, так как находили лишь единичные орешки, загнанные в щели на высоте роста человека.

Наличие у шишки сибирского кедра крепких чешуй, а у орехов — прочной скорлупы, бесспорно, делает недоступным или почти недоступным их ядро для птиц с тонким или слабым клювом, таким, как у чижа, чечетки, горихвостки и др. Интересно, что при достаточно массовых вскрытиях птиц Н. Ф. Реймерс (1959), к своему удивлению, нашел части ядра орехов в содержимом желудка видов с еще более слабым клювом, а именно у пищухи (Certhia familiaris daurica Dom.) и желтоголового королька (Regulus regulus L.). На наш взгляд, в этом нет ничего неожиданного, если учесть разнообразие видов и большую численность потребителей кедровых орехов. Часть их освобождают ядро от скорлупы и нередко какую-то долю его оставляют в несъедобной оболочке. Дятлы, как известно, чтобы с удобством раздалбливать орехи, вставляют их в щели стволов или в специально выдолбленные в древесине «гнезда» и небольшие ячейки. Нередко в щели остается целая полоса разбитых скорлупок, иногда с мелкими кусочками ядра, которыми легко могут воспользоваться и пищуха и королек.

Не менее 23 видов птиц, а на самом деле значительно больше, являются членами консорции сибирского кедра. В зависимости от величины урожая орехов и своей численности они конкурируют между собой с разной интенсивностью. Однако при этом нельзя забывать, что, помимо конкуренции, многих из них связывают отношения взаимопомощи, нахлебничества и своеобразного паразитизма, заключающегося в расхищении уже извлеченных из шишек, отобранных, транспортированных и тщательно укрытых орехов из чужих запасов.

По питанию глухаря Н. Ф. Реймерс (1959) располагал недостаточным материалом, но и у рябчиков, изучив содержимое зоба 40 птиц, он не нашел кедровых орехов. Между тем этот корм поедают глухари Зауралья (Цецевинский, 1955), а у рябчиков горной тайги Алтая его находил Л. А. Цвеленьев (1938), хотя и в небольшом количестве. По наблюдениям Н. И. Кузнецова (1959) в бывшем заповеднике «Денежкин Камень» на севере Среднего Урала, клюв глухарей в период созревания кедровых орешков часто бывает покрыт кедровой смолой, прилипшей при расклевывании шишек. В зобу молодого глухаря, добытого 11 сентября, Кузнецов нашел 60 орешков со скорлупой, а в желудке — белую аморфную массу, видимо перетертые ядра. Г. И. Конев (1956) у 6 из 10 рябчиков, добытых в центральной части Саяна, обнаружил в желудке мелкораздробленную скорлупу и цельные кедровые орехи в количестве от 2 до 7 штук.

А. А. Гайдар (1967), собирая материал по питанию рябчиков в тайге верховий Лены, исследовал осенью 1964 г. содержимое зобов 80 птиц. Из них 30 были от рябчиков, добытых в первой половине октября; из этого числа 8 зобов содержали от 3 до 10 крупных полноценных орехов кедра, что составило от 20 до 60% объема всей пищи, находившейся в зобу.

В начале октября в верхоленской тайге снежный покров еще очень тонкий. На нем появляется масса свежих покопок кедровок к запасам орехов. Рябчики в этот период еще часто кормятся на земле, обследуют покопки кедровок и подбирают оставленные орехи (Гайдар, 1967).

Тетерева Средней Сибири расклевывают опавшие кедровые шишки на земле; зоб их нередко бывает наполнен орехами (сообщение А. А. Шило). Поедание орешков сибирского кедра тетеревами известно для окрестностей Улан-Батора на севере Монголии (Скалой, Тарасов, 1946). В работе тех же авторов приведены сведения о кормежке орехами в кедровниках Монголии не только кабанов, но и сибирских косуль и изюбрей. Аналогичные сведения поступали в отношении изюбрей Тофаларии в Саянах.

К. П. Филонов (1967) приводит перечень 26 видов животных, питающихся орешками сибирского кедра и кедрового стланика в Баргузинском заповеднике. В их число входит черношапочный сурок (Marmota eamtschatica doppelmayeri Bir.), населяющий гольцы и заросли кедрового стланика. Несмотря на короткое лето (в среднем 75 дней бесснежного периода), сурок успевает накопить количество жира, достаточное для очень длительной спячки. Возможно, что нажировочным кормом ему служат маслянистые орешки стланика, поедаемые им в большом количестве, о чем можно судить и по тому, что его помет часто состоит целиком из кедровой скорлупы.

Итак, хотя известно много потребителей кедровых орехов, начиная от медведя и глухаря и до полевок, мышей, пищух и корольков включительно, еще нельзя сказать, что список их полностью исчерпан.