Вообще найденные в метеоритах органические вещества по своим оптическим свойствам резко отличаются от земных веществ биологического происхождения.
Если такое земное вещество обладает так называемым оптическим вращением плоскости поляризации, то в метеоритах этот эффект никогда не наблюдался. Отсюда был сделан вывод, что органические вещества в метеоритах никогда не входили в состав живых организмов. Однако согласиться с безусловностью этого вывода нельзя. Почему? Прежде всего, потому, что наши знания о метеоритах еще слишком неполны.
Во всех метеоритных музеях мира хранится всего лишь несколько десятков тонн метеоритного вещества, что составляет ничтожнейшую долю всего метеоритного вещества солнечной системы. Не слишком ли смело (чтобы не сказать — необоснованно) считать, что все метеориты имеют такой же состав и строение, как те, которые уже попали нам в руки? Не ждут ли нас в будущем неожиданные сюрпризы, находки таких метеоритов, в которых, как надеялся К. Фламмарион, действительно будут найдены «останки» живых существ?
Заранее категорически отвергать такую возможность было бы неосторожно. Недавние исследования некоторых метеоритов, как будто снова воскрешают старые представления о метеоритах, как «вестниках погибшей жизни».
Недавно в Нью-Йорке, на заседании Академии наук, трое американских ученых У. Хенесси, Б. Наджи и У. Майншайн сообщили об открытии ими в осколках метеорита Оргейль (упавшего во Франции еще в 1864 году) органических веществ биологического происхождения. Среди них — углеводороды парафинового ряда, те самые, которые на Земле встречаются в пчелином воске или кожице яблок… Заметим, что в других метеоритах нашли следы пуринов и пиримидинов — веществ, входящих на Земле в состав клеточного ядра.
После доклада трех американских ученых вещество метеорита Оргейль подверглось дальнейшему исследованию. Если верить поступившим сообщениям, биолог Ф. Сислер выделил из этого метеорита такие кусочки органического вещества, которые… размножались на питательных средах. По его утверждению, стерилизация во время опытов была абсолютной, а если это так, то Ф. Сислером выделены из метеорита Оргейль живые космические бактерии.
Все эти выводы настолько поразительны, что окончательно достоверными их можно будет считать только после самых тщательных дополнительных проверок. Одно лишь ясно — даже те метеориты, которые уже десятилетиями хранятся в метеоритных музеях и покрываются порой, увы, не космической, а земной пылью, таят в себе величайшие сюрпризы для науки вообще и, конечно, в первую очередь для астробиологии.
Метеориты можно считать осколками крупной планеты, когда-то обращавшейся вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера.
Вполне возможно, что на этой планете, названной Фаэтонам, существовал органический мир. Может быть, Фаэтон даже был обитаем. Но тогда перед астробиологией поставлена увлекательнейшая проблема — в осколках погибшей планеты, которые ежесуточно во множестве падают на Землю, найти остатки когда-то существовавшей жизни. Кто знает, быть может, какому-нибудь исследователю Метеоритов посчастливится открыть то, о чем мечтал Фламмарион — «маленького агаучка, микроскопический листочек или кусочек травяной былинки»? А что если метеориты принесут с собой осколки какого-нибудь искусственного сооружения, следы далекой и давно погибшей цивилизации? От одной мысли о такой возможности захватывает дух, и, действительно, за подобное открытие можно отдать и половину жизни!
Исследования космического вещества, попадающего на Землю, могут вестись по двум главным направлениям: во-первых, изучение в метеоритах абиогенных органических веществ и способов их образования в протопланетном облаке; во- вторых, поиски и исследования в метеоритах органических веществ биологического происхождения, по-видимому, остатков органического мира планеты Фаэтон. Совершенно очевидно, что оба направления обогатят астробиологию открытиями первостепенной важности.
Возможно, что есть и третья астробиологическая проблема метеоритики. По мнению одного из крупнейших современных биохимиков Д. Холдейна, в мировом пространстве повсюду блуждают частицы «живого белка», мириады мельчайших живых космических существ, совокупность которых Холдейн назвал астропланктоном. Наши знания о жизни и ее поистине безграничной приспособляемости позволяют считать гипотезу Холдейна правдоподобной. Доказательство этой гипотезы фактами, полученными при изучении космической пыли и метеоритов, — одна из важнейших задач астробиологии.
То, что теперь с помощью искусственных спутников и космических ракет можно собирать метеоритное вещество за пределами земной атмосферы, облегчит астробиологические исследования.
Вполне мыслимы устройства для ловли мелких метеоритов в космическом пространстве. Такими «метеоритными сетями» необходимо оснастить спутники и ракеты. Доставленные из космоса метеориты не будут оплавлены, т. е. не подвергнутся действию высокой температуры, губительной для живых организмов. При обеспечении полной стерильности такие метеориты, вероятно, принесут нам наиболее ценные сведения о внеземной жизни.
Таким образом, межпланетное вещество представляет собой благодарный материал для самых разнообразных астробиологических исследований.