Факультет

Студентам

Посетителям

Оценка экологической ситуации в степной зоне в трудах В. В. Докучаева и его последователей

Обстоятельный анализ состояния природы степной зоны был дан В. В. Докучаевым (1936).

Этот труд явился ответом ученого на засуху, неурожай 1891 г. и последовавший за ними голод, который охватил практически все степные и лесостепные районы России. Располагая обширнейшими данными об естественно-исторических условиях черноземной полосы, В. В. Докучаев разработал уникальный проект преобразования природы степей с учетом тех изменений, которые произошли под влиянием хозяйственной деятельности человека. Свой проект ученый подкрепил обстоятельным анализом геологических, геоморфологических и гидрологических особенностей степной зоны, комплексной характеристикой почвенного покрова, растительности и животного мира. Важным был вывод о том, что «…наши русские черноземные степи по характеру климата, рельефу и флоре, а также, вероятно, по фауне, а отчасти по грунтам и почвам являются неразрывной частью того, великого степного пояса, который почти сплошь одевает северное полушарие и в состав которого входят испанские десьертосы, венгерские и придунайские пусты, европейско-русские и сибирско-азиатские степи и, наконец, прерии Североамериканских соединенных штатов» (с. 27).

Основную Причину иссушения степей В. В. Докучаев видел в их чрезмерной распаханности, неумелой обработке черноземных почв. Сравнивая водный режим прежних и современных степей, ученый отмечает, что ранней весной в девственной степи не было больших потоков воды, снег покрывал степные равнины равномерным слоем, а талые воды поглощались мощным войлоком и накапливались в многочисленных водораздельных западинах. На старопахотных угодьях водные потоки бегут по всем направлениям, шумят, пенятся и размывают землю. «Таким именно путем, — пишет В. В. Докучаев, — сносится с пашни огромное количество плодородного черноземного тука и кладется начало сети промоин и оврагов. Зато девственная степь использует почти всю атмосферную влагу, и горизонт почвенных вод ее стоит выше, источники многочисленнее и лучше обеспечены, а поэтому и растительность здесь, даже в исключительно сухие годы, когда кругом все пожигается солнцем, бывает несравненно лучше» (с. 37).

Интересные выводы о водном режиме девственной степи были сделаны сподвижником В. В. Докучаева А. А. Измаильским. В своем труде «Как высохла наша степь» (Измаильский, 1893), написанном им вслед за В. В. Докучаевым как отклик на засуху в России 1891—1892 гг., он пришел к выводу, что прежняя степная растительность имела для обводнения степей не меньшее значение, чем лес. По мнению А. А. Измаильского, степь, покрытая безбрежным морем ковылей, непроходимыми зарослями бобовника, ракитника, дерезы, степной вишни, способствовала универсальному использованию всех видов атмосферных осадков Современная же сбитая скотом степь с ее жалкой растительностью не в состоянии впитать большого количества влаги, в ней быстрее образуются бурные потоки воды, которая, стекая без пользы в низины, уносит с собой огромное количество плодородного слоя почвы, что дает начало образованию промоин и оврагов.

С распашкой и уничтожением девственных степей количество и размеры оврагов росли. Развитие овражно-балочной сети способствовало чрезвычайно быстрому сбеганию весенних вод с поверхности почвы, которая оставалась почти сухой. Изменился и характер весеннего половодья на малых степных реках: раньше спокойный, растянутый во времени, ныне он стал бурным и кратковременным.

Главной причиной высыхания степей А. А. Измаильский считал агрокультурную деятельность человека, который лишил степь «гигантской растительности и уничтожил тот толстый войлок из отмерших растительных остатков, который, как губка, всасывал воду и прекрасно защищал почву от иссушающего действия палящих солнечных лучей и неимоверной силы ветров. Лишив степь веками накопленного войлока, он лишил растительность главнейшего орудия в борьбе с неблагоприятными условиями местного климата. Степь утратила возможность задерживать на своей поверхности снег, который теперь легко сносился с нее малейшим ветром, оставляя поверхность совершенно лишенной снежного покрова, благодаря чему весною почва высыхала нередко раньше, чем успевала оттаять на полную глубину» (Измаильский, 1937; с. 67—68). Уменьшение количества атмосферной влаги, всасываемой почвой, по мнению ученого, равносильно уменьшению количества атмосферных осадков, ибо в конечном счете для рациональной организации полевого хозяйства степей важен не тот объем влаги, который выпадает в виде дождя или снега, а лишь тот, который всасывается и в последующем может быть использован растениями.

Скотоводы и земледельцы степей долгое время были заинтересованы в скорейшем подавлении стихийных сил степной природы. Дикая высокотравная степь доставляла крестьянину массу неудобств. Как пишет А. А. Измаильский (1937, с. 62), «…в ее гигантской растительности трудно было наблюдать за животными, а эти последние в старых зарослях ковыля с трудом добирались до мягкого нежного травянистого подседа, наконец, обработка такой степи требовала больших усилий от хозяина, а полезные свойства этих первобытных степей хозяином не сознавались; поэтому немудрено, что хозяин как бы торопился освободиться от столь не удобных пространств; он палил степь, выбивал ее скотом, а затем распахивал снявши несколько урожаев, вновь оставлял ее зарастать дикой растительностью, которую выбивал своим скотом, не давши достаточно окрепнуть». Обобщал итоги многовековой хозяйственной эксплуатации степей на фоне той примитивной агротехнической системы, которая применялась в России во второй половине и конце XIX в., А. А. Измаильский делает вывод: «Если мы будем продолжать так же беззаботно смотреть на прогрессирующие изменения поверхности наших степей, а в связи с этим и на прогрессирующее иссушение степной почвы, то едва ли можно сомневаться, что в сравнительно недалеком будущем наши степи превратятся в бесплодную пустыню» (с. 65).

К взглядам В. В. Докучаева и А. А. Измаильского о характере воздействия Человека на природу степей присоединился виднейший русский климатолог А. И. Воейков (1894). Он заметил, что почвы юга все чаще страдают от пыльных бурь и что они стали кое в чем походить на сухие нагорья Центральной Азии, где бураны составляют явление обычное.

Долгое время основным видом домашних животных были лошади, и не только у кочевников, но и у народов, перешедших к земледелию. Так, известный арабский путешественник Ибн-Фадлан (X в. н. э.) писал, что во время его пребывания на землеволжских болгар пищей последних были в основном просо и мясо лошади. Конина как вид мяса сохранила свое значение до середины нашего века у татар Поволжья и ряда народов Средней Азии.

Преобладание лошадей в стадах кочевников в X—XVIII вв. объяснялось военно-политической обстановкой того времени. Незаселенные просторы обеспечивали возможность быстрых передвижений с одного места на другое, которые вызывались не только засухой, но и полувоенным образом жизни кочевых народов.

Растительный покров изменялся в основном незначительно, за исключением мест водопоев в песках, где могло идти развеивание. Это связано с тем, что выпас быстро передвигающихся по степи лошадей имел много общего с доисторическим выпасом диких животных. К тому же обширные степные участки, лежащие вдали от водопоев, использовались случайно при прогоне стад от одного источника к другому. Все это длительное время способствовало сохранению почти первобытного облика степей Евразии.

Процесс опустынивания степей под воздействием выпаса скота освещен в работах Г. Н. Высоцкого (1915), И. К. Пачоского (1917), Е. М. Лавренко (1940), Н. Ф. Комарова (1951), В. В. Иванова (1958) и др. Большинство исследователей сходятся на том, что особенно большую роль в опустынивании играет выпас отар овец и коз.

Процесс так называемой пасквальной (пастбищной) дигрессии злакового покрова степей был подробно изучен Г. Н. Высоцким (1915). Он выделял четыре стадии выбивания растительности. Первая проявляется в понижении рослости и урожайности целинного ковыльного и типчаково-ковыльного покрова, вторая — в усилении роста полыней и типчака. Для третьей стадии характерно уже преобладающее развитие полыней и массовое появление выгонных однолетников, а для четвертой — стадии полной выбитости — господство выгонных однолетников во главе с луковичным мятликом.

Исследования 50—60 гг. нынешнего столетия убедительно подтвердили основные выводы В. В. Докучаева и А. А. Измаильского о высыхании степей. Наблюдения А. С. Горшковой и А. М. Семеновой-Тян-Шанской (1952) показали, что под влиянием выпаса южностепные и полупустынные растения продолжают продвигаться на север. Этими авторами установлено, что запасы почвенной влаги зависят от степени пастбищного угнетения растительности и сохранности дерновинных злаков. Там, еде господствуют злаки, влажность значительно выше, и наоборот, где господствует войлок из отмершей листвы и злаков, предохраняющий поверхность почвы от чрезмерного испарения, влажность почвы очень низка (Горшкова, Семенова-Тян-Шанская, 1952). Ими же установлено, что при выпасе отар овец процессы разрушения целинного травостоя и разбивания верхнего горизонта почвы идут гораздо быстрее, так как овцы ходят тесным стадом и более интенсивно стравливают и вытаптывают растительность.

Наглядное представление о воздействии выпаса овец на почву и растительность дают сведения, приведенные В. Г. Мордковичем (1982). Общая площадь нижней поверхности копыт домашней овцы составляет примерно 50 см2. При средней массе одной особи около 50 кг постоянное давление ее копыт на 1 см2 степи составит около 1 кг (для сравнения: у танков и бронетранспортеров статическое давление не превышает 0,5 кг/см2). Овца, проходя в среднем за день около 10 км, оставляет за собой более 40 тыс. следов, которые отпечатываются на площади 1 га. Одна овца обстукивает копытами, как кувалдочками, ежедневно 200 м2. Стадо овец в 50 голов, потоптавшись день на 1 га степи, на каждый ее квадратный сантиметр давит силой.2 кг. «Это все равно, что шеренга из 30 танков плотным слоем проутюжила бы степь 4 раза туда-сюда. Выходит, перевыпас — страшнее танков», — заключает В. Г. Мордкович (1982, с. 147).

Однако для степей опасен не только перевыпас, но и недовыпас. О значении умеренного выпаса для нормального развития степных экосистем в прошлом писал И. К. Пачоский (1917). По его мнению, степь всегда была «значительно притоптанной копытами пасущихся на ней млекопитающих», сменившихся в настоящее время домашними животными. В связи с этим представлять себе первобытную степь в виде сплошного однообразного моря травы мы не имеем основания. Это подтверждается расселением многих коренных обитателей степи, например, сусликов, стрепетов, избегающих участков степи, покрытых рослым и густым травяным Покровом.

Изучая в течение ряда лет южнорусскую степь на охраняемых участках в имении Фальц-Фейна Аскании-Нова, И. К. Пачоский обратил внимание на то, что там, где не выпасается скот, наблюдается чрезмерное развитие дернин ковылей (особенно волосатика), которые в конце концов вытесняют менее сильные элементы степной флоры, такие как овсяница овечья, келерия степная, мятлик луковичный. От остатков ковылей и других растений образуется столь мощный и плотный мертвый покров, что он мешает росту трав нового поколения.

Умеренное вытаптывание степи — важный регулятор гармоничного развития степного травостоя. Выпасающийсй скот способствует втаптыванию в землю семян различных растений. Как отмечал академик В. Н. Сукачев (1926), в естественных условиях фауна, населяющая степи, — необходимый элемент степных сообществ. Растительность и фауна здесь взаимно определяют существование друг друга.