В 1893 году в Соединенных штатах Северной Америки, среди всевозможных реклам и объявлений торговых и промышленных фирм, появился каталог растений Лютера Бербанка, садовода из Калифорнии. Этот каталог произвел ошеломляющее впечатление.
Лютер Бербанк
Американцы привыкли к самой крикливой рекламе и расхваливанию товаров, но и их поразило дерзкое предложение: никому неведомый садовод объявлял о продаже растений, которые он будто сам создал. Даже самые сдержанные американцы называли Бербанка обманщиком, а верующие были возмущены посягательством на «всемогущество божие».
Каталог предлагал покупателям около сотни совершенно новых, диковинных растений, овощей, плодовых деревьев. В конце каталога стояло: «Кто не верит, может приехать и посмотреть».
Отчего же не посмотреть? Любопытные всегда найдутся. Они сотнями стали приезжать но адресу: Калифорния, Санта-Роза, усадьба садовода Бербанка.
Усадьба, окруженная низким переплетом изгороди, снаружи ничем не отличалась от других.
Сам Лютер Бербанк был человек, как человек. — ни рогов, ни копыт, ни волшебной палочки.
Но сад Бербанка производил впечатление сада волшебника. Новые диковинные растения обступали посетителя, перешагнувшего за калитку.
Самое обыкновенное и всем знакомое растение здесь оказывалось новым, необыкновенным.
Возле самого дома Бербанка рос огромный вяз — лет пятидесяти на вид. На самом же деле ему было всего пятнадцать. Как заставил его Лютер Бербанк так быстро вырасти?
Оказывается, к корням калифорнийского низкорослого вяза Бербанк привил привезенный из Новой Англии черенок очень крупного вяза.
Над усадебными постройками раскинулось другое могучее дерево — «королевский орех». Бербанк вывел его, скрестив две расы грецкого ореха.
Необычно большое каштановое дерево с огромнейшим зеленым шатром усыпано обильными плодами. Рядом растет его родич — карликовый каштан. Он — по пояс человеку, но дает крупные, вкусные орехи. И великан, и карлик — творения Бербанка.
Вот растет подсолнух. Этот подсолнух не тянется к солнцу. Птицы не выклевывают у него семена: но воле Бербанка он низко склонился к земле. Над странным подсолнухом — обыкновенное, на первый взгляд, сливовое дерево. Но от всех других сливовых деревьев в мире оно отличается тем, что плоды его высыхают прямо на ветках и образуют готовый чернослив.
Ничем не замечательная, на первый взгляд, яблоня дает плоды многих десятков сортов одновременно, так как Бербанк привил к ней черенки различных сортов.
А вот единственная в мире по своему разнообразию коллекция лилий. У одних лилий — высокий рост, у других — огромной величины цветы, у третьих — чудесный аромат. Рядом с лилиями-гигантами растут лилии-карлики, всего в полметра высотой.
Лилии были собраны со всего света, и здесь, в Санта-Роза, Бербанк перенес от одной к другой все их лучшие и интересные признаки и свойства.
В саду Бербанка не было ни одного растения, над которым он не производил бы опытов, ни одного, которое не подвергалось бы переделке.
Слава о волшебном саде и его хозяине все росла и росла. Тысячи посетителей стремились попасть в чудесный сад. Но на стене скромного домика Бербанка была повешена доска с надписью:
«Мистер Бербанк занят не менее министров Вашингтона и потому почтительнейше просит публику не беспокоить его посещениями».
Только люди, приезжавшие действительно по делу, получали туда доступ.
Однажды к Бербанку приехал издалека, за три тысячи километров, садовод, который сам хотел убедиться во всем, что он слышал и читал о Бербанке. Выйдя из поезда, он случайно встретил старика, который много лет проработал у Бербанка. Старик оказался словоохотливым. С горечью рассказал он. что раньше у Бербанка было хорошее коммерческое садовое предприятие. Несмотря на то, что его дела шли хорошо, Бербанк продал свое садоводство и теперь занимается тем, что засаживает большие площади всякой всячиной. Весной он старательно ухаживает за своими посадками, а летом значительную часть растений вырезает, складывает в кучи и — сжигает!
Старик был уверен, что Бербанк сошел с ума.
Осматривая потом с Бербанком его удивительный сад, садовод со смехом рассказал о своей встрече со стариком, а перед отъездом выбрал семь сортов новых растений, заплатив за них шесть тысяч долларов.
У Бербанка побывал наш известный растениевод, академик Николай Иванович Вавилов. Вспоминая это посещение, Н. И. Вавилов в предисловии к книге Бербанка «Жатва жизни» писал:
«Словно в сказке, посетитель очутился в саду волшебника. Огромные кактусы без колючек, с вкусными плодами, покрытыми тонкими иглами, оригинальные астры, хризантемы, яркие поздние маки, эшольции, гладиолусы, группы плодовых деревьев с огромным числом привитых сортов, мощные орешники…; оригинальные кукурузы в разнообразных сортах: сахаристые, лопающиеся, напоминающие как бы гибриды сорго и кукурузы; заросли флокса необыкновенных цветов, — целый живой музей, где все полно смысла! Чудные розы, оригинальные георгины, своеобразные канны… Осенняя пора не уменьшила красок».
«Много прекрасных садов можно видеть в любой культурной стране, — говорит дальше Н. И. Вавилов, — особенность сада Бербанка заключалась в том, что все, что глаз схватывал в нем, было результатом творчества… Я помню тот миг, когда, стоя с фотографическим аппаратом перед Бербанком среди цветов, почувствовал красоту этой живой сказки — силу индивидуальности в этом красивом старике с лицом артиста— художника среди его прекрасных творений».
Бербанк вывел 1260 новых растений. Описание этих растений занимает двенадцать больших томов.
Но жизнь и работа самого Бербанка не менее замечательны, чем созданные им растения.
Ученик природы и последователь Дарвина
Жизнь Лютера Бербанка — это непрерывная цепь неустанных поисков, неудач, больших разочарований и огромных успехов. Это жизнь гениального самоучки, самостоятельно пробившего себе путь в капиталистическом мире.
Родился Лютер Бербанк в 1849 году, в семье фермера Самуила Уольтона Бербанка, в Ланкастере, около Бостона, в штате Массачусетс.
Старый кирпичный дом на ферме Бербанков был окружен тенистым садом, который насадила и вырастила мать Лютера.
«Красота, спокойствие и благоухание этого старомодного сада, за которым она ухаживала, — говорит сам Бербанк, — принадлежат к моим самым ранним воспоминаниям».
Семья Бербанков была небогатой, и маленькому Лютеру, так же как его братьям и сестрам, приходилось помогать взрослым в домашних работах. Когда мальчик копался на грядках, пропалывая их и поливая, никто не думал, что это будущий создатель новых видов растений. Да и сам он почувствовал любовь к растениеводству только позже, в юношеские годы.
Страсть к наблюдениям над природой проснулась в Бербанке очень рано, еще в детстве.
Однажды зимним утром он шел по лесу. Ударившись ногой о камень, он посмотрел на землю и внезапно увидел среди снежного покрова светлозеленую свежую траву и кустарник, залитые ярким солнечным светом. Ого ошеломило впечатлительного мальчика. Как мог появиться зеленый оазис среди снега? Почему эти кустарники и трава зеленели, в то время как их соседи замерзли с наступлением холода?
Случай в лесу послужил толчком к дружбе юного Лютера с его двоюродным братом Леви-Земмер, преподавателем естествознания в Падукайском колледже (высшее учебное заведение). Леви первый объяснил мальчику многие явления природы и внушил ему глубокое уважение к науке. Бербанк не окончил школы. Он вынужден был поступить на фабрику рабочим, чтобы помогать семье.
На фабрике Лютер внес несколько усовершенствований в производство и много зарабатывал. Но ему хотелось учиться. В свободные часы он изучал медицину. В это время умер его отец. Получив небольшое наследство, Лютер бросил фабрику и медицину, купил участок земли в 17 акров и занялся садоводством. Родные и знакомые убеждали его бросить свою затею, доказывая, что садоводство — не прибыльное дело. Действительно, первый сад не дал Бербанку дохода, но зато он обогатил его опытом.
Бербанк взялся за дело, не имея ни учебных пособий, ни оборудования. Кусок садовой земли, мотыга, и ничего больше!
Соседние садоводы были более сведущи в этом деле, чем Бербанк, и он не мог конкурировать с ними. Он понял, что сможет победить своих соперников лишь в том случае, если его овощи и плоды будут лучше, чем у них, и будут созревать раньше.
И вот Бербанк начал первые опыты. Он заметил, что на одной и той же грядке у одного и того же сорта растений листья бывают различной формы и величины. Он обнаружил, что некоторые листья хорошо защищают нежные плоды, другие помогают им быстрее созревать.
Осенью оказалось, что у одних растений плоды крупнее или сочнее, чем у других. Такие растения Бербанк отбирал. Он не смешивал их семена и плоды с другими, а на следующий год, высевая эти семена на своем участке, выводил новые растения.
Вначале молодой садовод не был уверен в правильности и пользе такой работы. Ведь он нигде не читал об этом, и никто не говорил ему об этом. Но и в следующем году часть отобранных растений снова дала лучшие плоды. Бербанк продолжал опыты и с каждым разом получал все лучшие результаты. В это же время молодой Бербанк прочитал книгу знаменитого английского натуралиста Чарльза Дарвина: «Изменчивость прирученных животных и возделываемых растений».
Эта книга произвела на Бербанка огромное впечатление. Она объясняла, какими способами можно дикие растения превращать в культурные. Улучшенная обработка, уход, отбор лучших семян и плодов из поколения в поколение — да ведь так и он начинал свои опыты!
Можно себе представить, какую уверенность в себе дала молодому Лютеру Бербанку книга Дарвина.
В то время в Новой Англии (на восточном побережье Северной Америки) разводили много картофеля, но то были скороспелки, с мелкими клубнями красноватого цвета. В зимние месяцы этот картофель плохо сохранялся.
Молодой садовод задумался над тем, как бы вывести крупный, белый, рассыпчатый картофель, который быстро вытеснил бы все другие сорта.
Бербанк пытался получить такой сорт путем скрещивания, но долгое время у него ничего не получалось. В Америке картофель-скороспелка редко дает плоды с семенами. Но вот он нашел, наконец, плод картофеля. С большими предосторожностями он посадил содержавшиеся в плоде 23 семени и стал ожидать результатов. Он знал, что при размножении семенами картофель должен дать различные отклонения от своего сорта.
И действительно, среди клубней картофеля, полученных от 23 сеянцев, оказалось много клубней, имевших по сравнению с материнским сортом лучшие свойства. Но Бербанк выбрал из них только два, отличавшиеся необычайной величиной и представлявшие совершенно новый сорт. Через год Бербанк собранные клубни с этих двух заботливо выращенных растений продал одному огороднику, назвавшему новый сорт «картофелем Бербанка».
«Картофель Бербанка» в Соединенных штатах быстро размножался, так как давал большие урожаи, и уже через несколько лет картофеля этого сорта было получено на 17 миллионов долларов; Бербанку же огородники заплатили всего только 150 долларов.
Но и эта сумма была для Бербанка в то время очень кстати, так как он твердо решил уехать на западный берег, в Калифорнию. Этот край привлекал его своим благодатным климатом, необходимым для его опытов.
В 1875 году двадцатишестилетний садовод с десятком «картофелин Бербанка» в чемодане приехал в Калифорнию и поселился в долине Санта-Роза. Новый питомник требовал больших затрат. Деньги быстро подходили к концу, а доходов нельзя было ожидать скоро. Бербанк занялся подсобной работой: он стал плотничать и брался за всякую другую работу, лишь бы заработать на жизнь и продолжать свое дело.
Так прошло несколько лет.
Как-то одному садовладельцу срочно понадобилось для посадки 20 тысяч сливовых саженцев. В Калифорнии никто из садоводов не мог доставить такое количество. А Бербанк согласился и подписал договор. Правда, у него еще не было сливовых деревьев, но он решил получить их новым способом.
Прежде всего надо было добыть подвой (дичок, к которому прививают культурное растение в виде черенка или «глазка» привоя). Бербанк выбрал в качестве подвоя миндаль, потому что он быстро растет и дает хорошие корни. И он не ошибся: миндальные деревца, выращенные из плодов, быстро поднялись. Затем он достал у одного садовладельца сливовые черенки, привил их к миндалевым подвоям, и они все хорошо прижились.
Чтобы получить не миндальные, а сливовые деревья, надо было обрезать всю верхушку миндального деревца вместе с листьями. Но это могло обессилить растения и даже убить более слабые из них. И Бербанк применил интересный прием: он надломил верхушки молодых деревьев гак, что они остались соединенными со стволом, но все соки корней молодого деревца пошли уже не к верхушке, а к привитому глазку сливового дерева. Этот прием оказался удачным: сливовые глазки хорошо распустились, и через несколько недель подвой миндального деревца стал сливовым.
План Бербанка — в течение года вырастить достаточно большие и крепкие сливовые деревца для посадки — удался блестяще.
Когда наступил срок договора, заказчик получил 20 000 сливовых деревьев. Расплачиваясь с Бербанком, он назвал его волшебником. Действительно, Бербанк сумел быстро разрешить трудную, не выполнимую обычным способом задачу. Он заставил природу работать на него более быстрыми темпами, чем это происходит обычно.
На полученные деньги он расширил свой сад и теперь мог вполне отдаться любимому делу.
Благодаря тщательному уходу и отбору его молодые деревца были особенно хороши и охотно раскупались садовладельцами.
Через четыре-пять лет питомник стал приносить Бербанку доход. Лютер Бербанк оказался владельцем Садоводства, которое давало ему в год не менее десяти тысяч долларов чистой прибыли.
Но деньги интересовали Бербанка только как возможность все больше расширять свои опыты над растениями.
В 1877 году появилась новая книга Ч. Дарвина: «Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве. Эта книга произвела на Бербанка такое впечатление, что он решил отказаться от доходного садоводства, чтобы целиком заняться опытами над растениями.
Дарвин утверждает в своей книге, что растения получают большую пользу от перекрестного опыления; благодаря скрещиванию они приобретают другую форму, обновляются и улучшаются, становятся более сильными в жизненной борьбе по сравнению с растениями самоопыляющимися.
Бербанк решил стать на путь более активного, чем до сих пор, вмешательства в жизнь растений.
«Я хотел, — писал он впоследствии, — прокладывать новые пути по всем возможным направлениям — улучшать декоративные деревья, открывать основные законы, касающиеся полезных деревьев, создавать более красивые, более изящные цветы и дарить сельским хозяевам и садоводам всего света более скороспелые сорта, более вкусные фрукты и овощи, более устойчивые в отношении погоды и более урожайные злаки».
Американское садоводство до Бербанка
Первых европейцев, проникших в Америку, поразило обилие дикорастущего там винограда.
Теперь стало известно, что в тысячном году, то есть девятьсот тридцать шесть лет назад, исландец Лейф приплыл к берегам Америки и назвал эту страну «Винланд», то есть «виноградная страна».
Много лет спустя европейские колонизаторы нашли в Америке, кроме винограда, орехи, землянику, каштаны, иргу, ежевику и другие растения, но настоящего садоводства на всей обширной территории теперешних Соединенных штатов Америки в то время не было. До появления европейцев в Америке не знали ни яблок, ни слив, ни апельсинов, ни персиков, ни абрикосов. Только в 1562 году испанцы посадили апельсины во Флориде, и приблизительно в то же время странствующие католические монахи стали разводить груши в области Великих озер.
Яблоки стали разводить в Америке в первой половине XVII века. Это были мелкие, кислые и жесткие яблоки, годные лишь для выделки сидра. Но уже в начале XX века Соединенные штаты Америки имели самое лучшее в мире садоводство. Эту славу доставил Америке Лютер Бербанк.
Еще задолго до Бербанка у многих американских фермеров были большие сады, но промышленного значения они почти не имели. Фрукты были низкого качества, не переносили длительной перевозки, и их можно было сбывать лишь в ближайшие окрестности и только в Короткую пору сбора урожая. В больших промышленных городах чувствовался недостаток во фруктах. Бербанк дал Америке фрукты высокого качества. Их можно было перевозить и в свежем и в консервированном виде, а это было очень важно для развития промышленного садоводства.
Площадь садов быстро увеличивалась, и в 1906 году, когда работа Бербанка достигла наибольшего развития, в Северной Америке насчитывалось уже более 375 миллионов фруктовых деревьев. Колоссальные сборы урожаев приносили садоводам огромные доходы.
Когда Бербанк приехал в Калифорнию, там выращивались только три сорта слив; один из них был очень плохим, а остальные два не переносили перевозки на большие расстояния.
Через тридцать лет, в начале XX века, Калифорния по количеству и качеству урожаев слив занимала уже первое место на земном шаре.
Бербанк создал ряд замечательных сортов слив, которые культивируются не только в Америке, но и во многих странах земного шара. Бербанк вывел также ежевику, которая годилась для массового промышленного разведения, и много других ягод и плодовых деревьев.
И до Бербанка занимались выведением новых растений, но то были отдельные любительские работы, которые не имели большого влияния на развитие садоводства. Так, в Англии садоводы и любители выводили разнообразные сорта душистого горошка, в Голландии изощрялись в выведении тюльпанов, гиацинтов и гвоздик различной, формы и окраски.
Бербанк сознательно отказался от старого барского садоводства. Он первый был величайшим практиком- растениеводом. Он умел выбирать для своих опытов растения, наиболее важные в хозяйственном отношении.
Он отказывался улучшать орхидеи, но его радовала всякая морковка, которую он сумел сделать более вкусной, чем она была раньше.
Бербанк — садовод
Участок земли, который Бербанк приобрел в Санта- Роза, не годился не только для выращивания ценных садовых культур, но даже для полевого земледелия. Почва участка была сырая и совершенно бесплодная. Когда-то это место было дном пруда.
У Бербанка не было средств для покупки лучшего участка, и он решил во что бы то ни стало сделать свой питомник пригодным для садоводства. Действительно, четыре акра земли — сад Бербанка в Санта-Роза — стали самым плодородным участком земли в мире.
Прежде всего Бербанк занялся осушением участка. В почве были проложены дренажные трубы, которые затем на протяжении 30 лет поддерживали в ней влажность, отводили всю излишнюю воду и удерживали необходимую. После прокладки дренажа Бербанк хорошо удобрил навозом тяжелую глинистую почву участка. Состав почвы для отдельных гряд различных; культур он по мере надобности изменял с помощью песка, извести и минеральных удобрений.
Бербанк умел и подготовить землю для посева и взрыхлить ее, он сам окучивал особенно важные для него растения, сам делал прививки и выполнял другие работы.
Важным моментом в работе Бербанка было величайшее внимание ко всем «мелочам» ухода за растением. Бербанк никогда не делил работу на ответственную и неответственную. Он отлично владел мотыгой, с которой почти никогда не расставался, а когда производил опыление, то, по рассказам очевидцев, пальцы его порхали над цветком, как стрекозы.
Бербанк знал, что умелая перекопка земли или обмазка прививок так же важны, как и выбор родительских пар для получения нового ценного растения. Он не мог, понятно, лично выполнять все садовые работы, но он зорко следил за работой своих помощников и рабочих, на ходу исправляя их ошибки и давая указания.
Основной чертой творчества Бербанка было блестящее соединение в нем садовода и садовника, то есть глубокого и пытливого натуралиста и практика-растениевода, отлично владеющего техникой ухода за растениями.
На протяжении своей многолетней деятельности гениальный садовник, как его назвал известный голландский ботаник Гуго-де-Фриз, выработал общие приемы выращивания растений, которые можно применять с одинаковым успехом как в крупном садоводстве, так и на самом небольшом клочке садовода-любителя и даже в комнате.
Самое большое значение Бербанк придавал правильному уходу за семенами и саженцами. Семена самых отборных сортов сохранялись зимой в ящиках в одной из комнат его квартиры. Ему присылали семена со всех концов света.
Для проращивания семян Бербанк применял прием, дававший во всех случаях наилучшие результаты. Все ценные семена он высевал в деревянные ящики одинакового размера и формы (их может изготовить для себя и всякий начинающий любитель-растениевод) и помещал в теплице. Пятьдесят процентов почвы в ящиках состояло из чистого крупного песка, сорок процентов — из хорошей луговой или дерновой земли, пять-десять процентов — из торфа или измельченного мха. Тщательно перемешав смесь, он прибавлял туда около двух процентов мелко размолотой костяной муки и суперфосфата.
В такой смеси могут прорасти всевозможные семена, а сеянцы хорошо развиваются до времени посадки в грунт.
Часть земли из ящиков Бербанк обычно сохранял до следующего года и примешивал к новой. Прежде чем наполнить ящик землей, он насыпал нужный для дренажа (удаления излишней влаги и правильного доступа воздуха) слой мелких камешков (гравия) толщиной в палец. Земля в ящике насыпалась не до самых краев. В холодную погоду насыпали меньше земли, чтобы сеянцы не замокли, а в теплую — больше, чтобы влага распределялась более правильно и земля не высыхала слишком быстро.
При посевах Бербанк придерживался следующих правил.
Поверхность земли перед посевом выравнивали и слегка прижимали для того, чтобы она лежала гладко и плотно. На ровную поверхность густо высевали семена. Мелкие семена едва присыпали землей, а крупные прикрывали сравнительно толстым слоем.
При посеве в поле Бербанк прикрывал семена землей плотнее и, кроме того, чтобы семена нагревались равномерно, присыпанную землю, как одеялом, накрывал слоем опилок.
Посевы в ящиках также прикрывали опилками или мелко искрошенным мхом. Чтобы укрепить мох, сверху разбрасывали камешки или крупный песок. Для поливки посеянные и прикрытые семена прямо в ящиках погружали в кадку с водой, налитую так, что вода доходила до поверхности земли, но не заливала землю ящика через его края.
В несколько минут вода насыщала землю. Затем ящики вынимали и, чтобы стекла лишняя вода, на некоторое время ставили их наклонно.
Если погода задерживала посадку сеянцев в открытый грунт, их пересаживали в другие ящики. Бербанк не допускал резкого перехода сеянцев из теплицы в поле. Ящики сначала переносили из теплицы в парники, потом выставляли на открытый воздух и только после этого растения пересаживали в поле.
Окончательную пересадку по шнуру рядами Бербанк производил совком, захватывая все корни сеянца и сажая их несколько глубже, чем в ящике.
Землю вокруг посаженных сеянцев слегка обжимали и рыхлили, чтобы она не затвердела.
Все эти приемы пригодны не только в Калифорнии, во и у нас. Всякий юный натуралист, школьник, колхозник-опытник может успешно применять эти методы.
Но для выращивания здоровых растений мало одного только хорошего ухода: нужно еще уметь бороться с вредителями. Каждому сеянцу в раннем возрасте угрожает множество врагов, главным образом насекомые и грибки (плесень). Еще в ящиках обычно появляются пятна плесени, от которой может погибнуть весь посев.
Чтобы спасти растения от плесени, Бербанк посыпал землю серой или крупным сухим песком.
Бербанк строго следил за тем, чтобы все заболевшие растения немедленно выдергивались и уничтожались. Так Бербанк постепенно выводил не восприимчивые к поражению плесенью (иммунные) сорта.
Бербанк боролся с вредителями, пока его питомцы были еще совсем молодыми растеньицами.
Благодаря внимательному уходу с самого нежного возраста растение набиралось сил и росло быстрее и лучше, чем его сородичи, не получившие такого тщательного воспитания.
Как Бербанк создавал новые растения
Всякому понятно, что Бербанку его достижения стоили больших трудов и усилий. Некоторые растения ему удавалось вывести лишь в результате упорной, многолетней работы. Так, например, «солнечная ягода», совершенно новое ягодное растение, была им получена после двадцатипятилетней работы. Над созданием лучших сортов слив Бербанк работал всю жизнь.
За Бербанком мало-по-малу укрепилась слава «создателя» новых растений.
Как же Бербанк создавал свои растения?
Ответить на этот вопрос в немногих словах нельзя, так как приемы и способы выведения новых растений в разных случаях различны и притом сложны.
Однажды владелец консервной фабрики Эмпсон спросил Бербанка, нельзя ли вывести мелкий, сладкий и сочный садовый горох для консервирования. Французский сладкий горошек, который в то время выращивали в Америке для консервных фабрик, давал недостаточно ценный и дорого стоящий продукт. Бербанк уверенно сказал, что через восемь лет он доставит нужный сорт гороха.
Первой задачей Бербанка было вырастить здоровые, хорошо сформированные бобы правильной формы и одинаковой величины. Он выбрал для посадки хорошие горошины и засадил ими большой участок. Когда горох созрел, Бербанк отобрал отдельные кусты, у которых бобы оказались именно такими, какие он искал.
Отобранные бобы были старательно сохранены для следующей посадки. Так, путем подбора, были получены нужные горошины.
В то время в Америке французский горошек лущили перед созреванием, когда горошины наиболее сладки. Эта работа производилась вручную, так как бобы гороха созревали неравномерно, и сбор их производился не сразу, а постепенно.
Бербанк поставил перед собой вторую задачу: вырастить горошек с одновременным созреванием бобов, что дало бы возможность собирать горох не вручную, а машинами. Снова начался отбор стручков, срок созревания которых на этот раз был одинаков. Для этой цели приходилось пересчитывать бобы на отдельных плетях и даже число горошин в бобах, на что уходило много времени и требовалось исключительное терпение.
В конце концов Лютер вывел нужный сорт гороха, и не через восемь лет, как обещал, а через три года, потому что мягкий, теплый климат Калифорнии дал возможность в один год выращивать два урожая гороха.
Горошек «Бербанк-эмпсон» стал одним из самых распространенных и излюбленных в Калифорнии продуктов.
Методом повторного отбора Бербанк вывел много новых и очень ценных сортов фруктов.
Наиболее ясное представление о методах и приемах Бербанка при выведении растений дают его опыты над созданием новых слив. В результате этих опытов весь мир получил новые, замечательные сливовые деревья с обильными урожаями.
Почему Бербанк для своих опытов избрал сливу, а не другое фруктовое растение? Для этого у него было много причин. Прежде всего дикая слива распространена почти по всему свету в полосе лиственных лесов. Слива в культуре дает крупную мякоть, имеет хороший вкус, привлекательную внешность; сливовое дерево дает хороший урожай и мало страдает от вредителей.
Но культурные сорта слив, завезенные европейцами в Америку, были плохого качества.
Сначала в распоряжении Бербанка было очень мало материала для опытов: все три сорта слив, культивировавшиеся в то время в Калифорнии, почти не годились для его работы. Бербанк не мог удовлетвориться только тем, что было под руками.
Как-то, роясь в технической библиотеке в Сан-Франциско, он прочитал в книге одного моряка описание замечательной японской сливы с красной мякотью. Именно такая слива нужна была Бербанку. Но как получить сливовые деревья из далекой Японии? Для поездки туда не было ни времени, ни средств.
Бербанк обратился к Исааку Бантингу, знакомому торговцу в Йокогаме (Япония), с просьбой выслать ему деревца сливы.
Первая посылка прибыла осенью 1884 года, но все деревца погибли в дороге. Не прекращая опытов с калифорнийскими сливами, Бербанк снова обратился к Бантингу и в конце декабря 1885 года получил новую посылку — двенадцать здоровых японских сливовых деревьев; среди них был описанный моряком сорт сливы с красной мякотью.
Результаты опыта с японскими сливами превзошли все ожидания. В течение двух недель деревца привыкли к новым условиям и стали прекрасно расти — быстрее, чем у себя на родине.
По предположению Бербанка, необычайный рост этих деревьев в Калифорнии объяснялся их долгим отдыхом во время перевозки и благоприятной переменой климата после путешествия.
Из полученных Бербанком двенадцати японских сливовых деревьев два были особенно хороши, и полученные от них плоды оказались значительно лучше не только американских и европейских, но даже родственных им японских. Поэтому Бербанк в 1889 году, через четыре года после получения посылки, выпустил их на рынок.
Одна из этих слив, красного цвета, очень большая, имевшая форму, сердца, прекрасного качества, была названа специалистом из министерства сельского хозяйства (профессором Ван-Деманом) «сливой Бербанка».
Вторая слива имела красную мякоть, была сочной, крепкой и отличалась прекрасным вкусом и ароматом. Она была совершенно похожа на сливу, описанную моряком, и Бербанк назвал ее, в честь провинции, откуда она была прислана, «сливой Сатсума». Остальные десять деревьев оказались прекрасным материалом для дальнейших, более сложных, опытов скрещивания (гибридизации).
Скрещивая сливы, Бербанк предпринял работу, какую в природе обычно выполняют пчелы, мухи, бабочки и колибри, с той, однако, разницей, что он производил опыление по строго выработанному плану.
В ясный весенний день, когда воздух был напоен ароматом цветов и сливовые деревья стояли в своем ослепительном весеннем уборе, Бербанк взял щипцы и стеклянную чашечку и принялся за работу.
Предварительно он провел очень большую, серьезную подготовку. На многочисленных листках бумаги были подробно записаны качества и свойства плодов прошлогоднего урожая каждого дерева, с которым ему предстояло производить опыты.
Как художник, подбирающий краски для своей палитры, выбирал Бербанк качества отдельных плодов, какие хотел объединить в новом плоде. Бербанк уже заранее намечал, какой плод должен получиться от скрещивания цветков различных деревьев. Взяв пыльцу (цветень) с одного дерева, он кисточкой или указательным пальцем быстро и уверенно, чуть прикасаясь к рыльцу пестика цветка, опылял цветки один за другим.
Правило опыления очень простое. Несколько мельчайших зерен пыльцы наносится легким прикосновением на созревшее рыльце пестика только что распустившегося цветка, еще не опыленного пчелами или другими насекомыми.
Одна из этих пылинок прорастает сквозь рыльце пестика опыленного цветка, и ядра этой пылинки сливаются с ядром яйцеклетки, находящейся в завязи плода. Таким образом сливаются наследственные свойства двух различных сортов, и получается новый плод.
Опыляя десятки, а иногда и сотни тысяч цветков, Бербанк давал скрещенным растениям возможность полностью выявить свои наследственные свойства. Он надеялся, что хоть одно растение из многих тысяч даст именно такие плоды, какие он наметил в своем плане, й когда опыленные им цветки давали плоды, для Бербанка начинался наиболее ответственный момент выведения новых слив. Он следил за формированием плода, проверял, хорошо ли он висит на ветке, сопротивляется ли ветру и встряхиванию дерева, как он сопротивляется болезням и гниению.
Плоды испытывались на вкус, сочность, годность к консервированию. Сотни разных требований предъявлялись плоду. Если он не удовлетворял им в какой-нибудь мере, он выходил из соревнования с другими.
После скрещивания Бербанк приступал к отбору (селекции), о котором мы говорили выше. Отбор растений великий садовод производил в саженцах, выращенных из косточек отобранных плодов. Быстрота и точность, с которой Бербанк производил оценку, изумляли всех.
Однажды Бербанк производил отбор из тридцати пяти тысяч сливовых саженцев. Он быстро шел меж рядами сливовых деревьев и на ходу, почти не останавливаясь, на некоторые бросал куски старой холстины, а около других делал знак носком ботинка. Едва поспевавшие за Бербанком помощники повязывали деревца брошенными кусками материи, а растения, отмеченные ногой, выдергивали из земли и складывали в кучи.
Присутствовавший при этом друг Бербанка, судья Лейб, приехавший из Сан-Франциско, заметил ему, что такой поспешный отбор — самая возмутительная расточительность; он не мог допустить, чтобы все вырванные саженцы были негодны. Бербанк в ответ предложил Лейбу взять с собою несколько предназначенных к уничтожению деревцев, посадить их в своем саду и лично убедиться в его правоте; при этом Бербанк настоял, чтобы Лейб взял также и шесть растений из признанных хорошими.
Через пять лет Лейб признал, что Бербанк оказался прав. Деревца, которые Бербанк осудил, пришлось выкопать как негодные, а те, которые им были признаны хорошими, прекрасно развились и давали сочные, вкусные и обильные плоды.
Само собой понятно, что при всей быстроте Бербанк производил отбор очень тщательно, иначе были бы невозможны такие замечательные результаты.
Для массового выращивания растений Бербанк имел недалеко от Санта-Роза — в Севастополе — второй участок земли. Этот участок был значительно больше, чем первый (17 акров). В Севастополе производились массовые посадки и посевы. Здесь Бербанк обычно заканчивал работу над выведением нового растения.
С момента скрещивания до получения гибридного дерева приходилось ожидать от шести до десяти лет, но Бербанк всегда старался сокращать этот срок. Поэтому, не ожидая поры плодоношения, он прививал черенок саженца испытываемого сорта к взрослому дереву того же вида, и через год черенок обычно уже давал плоды.
В его севастопольском саду на некоторых старых деревьях вызревали одновременно плоды двухсот различных сортов.
Известно, что скрещивание растений хорошо удается в пределах близкого родства — одного ботанического вида. Бербанк вывел знаменитый «плумкот» — помесь сливы и абрикоса. Скрещенные им малина и ежевика дали ягоды «примус», «кутбер», «парадокс». Путем скрещивания двух несъедобных растений из рода пасленовых Бербанк получил «солнечную ягоду».
Растения, принадлежащие к двум видам, скрещиваются труднее, а часто и вовсе не скрещиваются. Например, груша и яблоня — два вида одного рода, и скрещивание между ними не удается.
Однако, Бербанк получал гибриды не только межвидового, но и межродового скрещивания.
Особенно больших успехов Бербанк добился в опытах с кактусами. Среди разнообразных кактусов, произрастающих в пустынях Северной и Центральной Америки, встречаются такие, которые могли бы служить кормом для скота, если бы они не имели острых колючек.
В течение шестнадцати лет Бербанк, со свойственным ему увлечением, делал опыты, добиваясь получения кактуса без колючек. Победа означала бы превращение огромных бесплодных пустынь в площади, пригодные для скотоводства.
Бербанк затратил на эти опыты много денег и труда. Его кожа во время работы с кактусами была похожа, как он сам потом вспоминал, на подушку для иголок — столько в ней было мелких, тонких, как иглы, колючек, извлечь которые было очень трудно. Ему приходилось ежедневно иметь дело с тысячами кактусов, из которых многие достигали огромных размеров. Колючки оказались очень стойким признаком этих растений и мало поддавались изменениям. Опыты, казалось, не обещали успеха. Но Бербанк все-таки победил. Кактус без колючек был выведен. Человечество получило от Бербанка еще один ценный дар.
Совершенно невозможно перечислить здесь хотя бы наиболее интересные и ценные растения, выведенные Бербанком. Он занимался кукурузой, луком, маком, луковичными растениями, кустарниками и крупными деревьями.
Он производил опыты почти над всеми фруктовыми деревьями и создал множество высокоценных сортов яблок, груш, айвы, орехов, винограда, слив, в том числе знаменитую сливу без косточек, и т. д.
Еще в молодости Бербанк мечтал о выведении крупных деревьев, и эта мечта его в значительной мере осуществилась: он вывел орех с бумажной скорлупой (она так называется потому, что очень тонка и легко отделяется от ядра), крупный каштан, огромный вяз, быстро растущий орех «парадокс» и много других крупных деревьев.
Много трудов «калифорнийский волшебник» отдал цветам. Он вывел удивительный голубой мак, замечательные маргаритки «шаста», огромные амарилисы, цветущую круглый год розу и множество других замечательных растений. Нужна большая книга, чтобы описать хоть часть выведенных им цветочных богатств.
Выходившие из сада Бербанка новые растения вначале носили его имя, но в руках предпринимателей, садоводов и купцов они постепенно теряли его.
Бербанк не только создал множество новых ценных растений, — он оставил человечеству методы, приемы своей работы.
Прежде чем взяться за выведение нового растения, Бербанк обдумывал и решал, каким оно должно быть. После этого он старался разыскать среди растений всего мира — диких и культурных — подходящие объекты и в зависимости от свойств растения устанавливал порядок опытов.
Иногда опыты растягивались на много лет и стоили много денег.
Три завета оставил Бербанк; им следуют не только отдельные садоводы, но и государственные организации (например, Бюро растительной индустрии в Соединенных штатах Америки, Институт растениеводства в Ленинграде у нас в СССР и др.).
Первый завет Бербанка — производить опыты над растительными богатствами всего мира.
Сам Бербанк широко использовал для своих многочисленных работ растительный мир всего земного шара. Он роднил растения Тибета и Южной Америки, Африки и Гималаев и других стран.
Широко использовать сеянцы от семян растений, которые обычно размножаются вегетативно — вот его второй завет.
Своими опытами Бербанк доказал, что нередко можно, в результате естественной перегруппировки наследственных признаков растения (ген), получить ценнейшие новые формы.
И, наконец, третий завет Бербанка — широкая, смелая, настойчивая гибридизация.
Бербанк ввел в свою практику строжайший отбор — «массовое производство», как говорил он.
Следуя учению Дарвина, Бербанк, как никто до него, применил на практике открытые этим великим естествоиспытателем законы (прежде всего изменчивость и естественный отбор).
Бербанк и Мичурин
Всю свою жизнь Лютер оставался одиноким в буржуазной Америке. Окруженный всевозможными дельцами и спекулянтами, он всегда должен был быть начеку.
Растения, в которые Бербанк вкладывал очень много трудов и все свои сбережения, покупались за бесценок предпринимателями, наживавшими на них большие состояния. В то же время всякая неудача могла разорить Бербанка и лишить его возможности продолжать опыты. Рассчитывать он мог только на себя.
Признание заслуг Бербанка было всеобщим. Бюро растительной индустрии избрало Бербанка своим почетным членом; ему было присвоено ученое звание «доктора естественных наук»; конгресс — высший законодательный орган Соединенных штатов — особым постановлением отметил его заслуги. Но практической помощи не знал. Правда, Институт Карнеджи в Америке ассигновал десять тысяч долларов в год на расширение его опытов. Но за это Бербанк обязан был давать объяснения прикомандированным к нему научным работникам, что отнимало у великого растениевода немногие часы досуга.
Как мы уже говорили в начале нашей книги, Бербанк не получил систематического образования. Правильно понимая жизненные явления растений, он не умел перевести свои наблюдения на научный язык теории. Поэтому многие ученые смотрели на его работу свысока. Но уверенный в себе и в своих силах, энергичный и живой Бербанк ни на кого не обращал внимания и смело и решительно шел своим путем.
Конец жизни. Бербанка был таким же достойным, как и весь его трудовой путь.
Революционер в обширной области растениеводства, большой знаток природы и жизни растений, он, будучи уже глубоким стариком, смело и громко выступил в защиту Дарвина против мракобесов и поповщины капиталистической Америки.
Лицемерная буржуазия Соединенных штатов особыми законами запретила преподавание в школах идей дарвинизма. Учителя должны были объяснять все явления так, как о них говорится в библии. И когда в г. Дейтоне, в штате Теннесси, начался позорный судебный процесс против учителя Скопса, вся вина которого заключалась в том, что он излагал своим ученикам идеи Дарвина, возмущенный Бербанк вступил в бой с церковниками за научную истину, обнаружив огромный темперамент борца. Великий садовод открыто заявил, что всеми своими достижениями он обязан учению Дарвина.
Своим выступлением Бербанк не только защищал дарвинизм, но и разъяснял, пропагандировал его.
Поднялась буря. Против Бербанка восстало буржуазное общество, обвиняя его во всех смертных грехах. Наивный в политических делах, не понимая двоедушия буржуазии, Бербанк был особенно глубоко оскорблен трусливым молчанием ученых Америки. Он почувствовал себя совершенно одиноким в своем буржуазном отечестве.
Правда, у Бербанка было много друзей среди рабочих и передовой интеллигенции, которые ободряли его письмами, но силы старика были подорваны. Он заболел и умер.
Церковники пытались клеветать на Бербанка и после его смерти. Они писали, что перед смертью он «покаялся» и отказался от своих безбожных научных утверждений. Но ученый Хилл, друг Бербанка, остававшийся с ним до самых последних минут его жизни, разоблачил эту клевету, заявив в печати, что Бербанк умер таким же неверующим, как и жил.
В апреле 1926 года великий садовод Лютер Бербанк был похоронен в Санта-Роза, в саду, под густым кедром, где он часто отдыхал при жизни.
Имя Лютера Бербанка, наряду с именем другого гениального садовода, жившего на другом полушарии, — Ивана Владимировича Мичурина, — благодарное человечество будет бережно передавать из поколения в поколение.
Заслуги Бербанка, как и заслуги Мичурина, бессмертны.
Идеи, методы и приемы Бербанка и Мичурина долго будут освещать человечеству пути перестройки растительного мира.
Бербанк и Мичурин доказали, как разнообразны методы и как велики возможности улучшения и выведения новых растений.
Изучение творчества Бербанка и Мичурина убеждает, что оба они неустанно искали и умели находить простейшие решения в своих опытах.
Лютер Бербанк почти забыт в своей стране, но гениальный садовод, думавший о благе человечества, обрел после смерти вторую родину — СССР. Ибо нет в мире страны, где бы относились с таким уважением к науке и ее подлинным борцам, как в стране победившего социализма.
Автор материала: А.И. Молодчиков