Сила семьи-воспитательницы. Чем сильнее семья, тем выше качество выращиваемых ею рабочих пчел и маток.
На преимущества сильных семей перед слабыми в уровне кормления личинок, поддержании оптимального режима температуры и влажности воздуха в гнезде семьи, сопротивляемости различным заболеваниям и т. д. неоднократно указывали многочисленные авторы.
Семья пчел, избираемая для использования в качестве воспитательницы, должна весить 2,5—5 кг. В этом отношении принципиальный характер имеет рекомендация широко известного не только в прошлом, но и сегодня французского матковода Перрэ-Мезоннева (1929), суть которой заключается в том, что если весной, при необходимости раннего вывода маток, нет подходящей сильной семьи для использования в качестве воспитательницы, то ее надо создать, объединив две средние по силе семьи.
Состояние семьи-воспитательницы. Опыты П. М. Комарова (1936) и др. убедительно говорят о том, что для выращивания полноценных маток в семье-воспитательнице должно быть достаточное количество как пчел-кормилиц, так и лётных пчел, обеспечивающих устойчивое поступление в гнездо семьи свежего корма (нектара и пыльцы). При формировании семей-воспитательниц только из лётных пчел или только из пчел-кормилиц (еще не лётных) качество выращиваемых маток ухудшалось как в том, так и в другом случае.
Многие исследователи наблюдали, что семьи, находящиеся в роевом состоянии или производящие «тихую» смену маток, обильнее обеспечивали маточных личинок кормом, чем до возникновения или после прекращения этого состояния. Поэтому среди пчеловодов-практиков довольно широко распространилось убеждение, что находящиеся в роевом состоянии семьи являются наилучшими воспитательницами. Однако Левнчева (1961), Руттнер (1965) и др. сомневаются в этом, полагая, что наличие анатомических пчел-трутовок в семьях, готовящихся к роению, приводит будто бы к сокращению численности пчел-кормилиц. В частности, Руттнер (1965) полагает, что самыми подходящими для использования в качестве воспитательниц являются семьи, находящиеся в состоянии интенсивного развития, т. е. они располагают большой численностью пчел-кормилиц и потому обильно снабжают кормом своих личинок.
Большое значение для использования в качестве воспитательницы имеет породная принадлежность пчелиной семьи. Еще А. С. Скориков (1929) отмечал, что пчелиные семьи разных пород, находящиеся рядом, очень сильно отличаются друг от друга по эффективности использования одного и того же медосбора. Это позволило ему высказать предположение, что, принося разное количество нектара в одно и то же время (по показаниям контрольных ульев), они, вероятно, откладывают в ячейки и разное количество личиночного корма. А. Е. Тимошинова (1983) установила, что пчелы разных пород не только собирают различное количество нектара, находясь на одной и той же пасеке, но и статистически достоверно отличаются друг от друга при этом по количеству молочка, скармливаемого своим личинкам, т. е. подтвердила гипотезу А. С. Скорикова.
Только здоровые семьи могут быть полноценными воспитательницами.
Известно, что разные семьи-воспитательницы даже при равных силе и других показателях, характеризующих их состояние, принимают на маточное воспитание разное количество подставленных им личинок и снабжают их далеко не одинаковым количеством молочка.
К сожалению, нет надежных способов выявления пчелиных семей, которые потенциально являются наилучшими воспитательницами. Известно только, что семья с «сухими» личинками хорошей воспитательницей не будет. Поэтому наиболее опытные матководы выбирают в качестве воспитательниц только те семьи, в которых личинки рабочих пчел обильно снабжаются молочком.
Говоря о значении состояния семьи-воспитательницы в технологии производства высококачественных пчелиных маток, надо указать на необходимость очень плотного обсиживания пчелами оставленных в ее гнезде сотов, которые в этих целях сокращаются чуть ли не вдвое (а пчелы все остаются).
Запасы кормов, принос свежих нектара и пыльцы, стимулирующие подкормки. Известно, что пчелиные семьи с запасами углеводного корма менее 8—10 кг сильно экономят его, резко уменьшая количество выращиваемого расплода. При этом в 2—2,5 раза уменьшается количество корма, откладываемого в ячейки с личинками рабочих особей, что существенно снижает их качество. Поэтому в гнездах семей-воспитательниц (как и отцовских семей) следует оставлять не менее чем по 12—14 кг углеводного корма и три-четыре перговых сота. Некоторые матководы ошибочно, на наш взгляд, полагают, что период сильного главного медосбора представляет собой далеко не лучшее время для вывода маток. Множество работ по сезонной изменчивости медоносной пчелы заставляют усомниться в этом, поскольку убедительно свидетельствуют о том, что самые крупные рабочие особи выводятся обычно к концу главного медосбора. Что же касается сравнительно слабого поддерживающего медосбора, то на этот счет нет двух мнений — подавляющее большинство исследователей единодушно считает, что он (медосбор), особенно если пчелы к тому же несут и большое количество свежей пыльцы, обеспечивает наилучшие условия для выращивания полноценных маток.
Если планируется ранний вывод маток, то еще за 4—5 недель до первой прививки маточных личинок материнским и отцовским семьям, а также будущим семьям-воспитательницам начинают регулярно давать побудительные сахарные подкормки для стимуляции выращивания расплода. Одновременно им подставляют и перговые соты из запаса, если нет приноса свежей пыльцы. Таким образом, можно даже в безмедосборный период, если достаточно пыльцы, нарастить большое количество молодых высококачественных пчел-кормилиц. О роли белкового корма убедительно говорит хорошо известный факт, что только в семье, имеющей значительные запасы перги, можно наблюдать большое количество трутней и разновозрастного трутневого расплода. Известно, что при недостатке белкового корма пчелы раньше времени начинают изгнание трутней. Отсутствие перги (при отсутствии приноса свежей пыльцы) можно компенсировать только подстановкой перговых сотов из запаса и подкормкой пыльцевым тестом. Относительно белковых заменителей (обезжиренная соевая мука, дрожжи и т. д.) нет единого мнения: одни авторы считают их целесообразными, а другие — бесполезными.
Некоторые матководы начинают готовить будущие материнские и отцовские семьи, а также семьи-воспитательницы еще с конца прошлого сезона, вывозя их к богатым осенним источникам пыльцы. Чаще всего при отсутствии поддерживающего медосбора побудительную подкормку начинают давать материнским семьям и семьям-воспитательницам всего лишь за 2—3 дня до первой прививки личинок и продолжают ее до самого запечатывания маточников (по 0,3—0,5 кг сахарного сиропа или медовой сыти ежедневно). Г. Ф. Таранов считал, что лучше дважды скормить семье-воспитательнице (утром и в полдень) по 0,15—0,25 кг сиропа, чем один раз (вечером) всю дневную дозу.
Наличие расплода в гнезде семьи-воспитательницы. Печатный расплод в семье-воспитательнице необходим, прежде всего, для непрерывного пополнения ее состава молодыми пчелами-кормилицами.
На сотах с открытым расплодом концентрируются пчелы-кормилицы и потому такие соты принято размещать рядом с прививочной рамкой, чтобы они (пчелы-кормилицы) могли обильно снабжать кормом маточные личинки. Кроме того, только при наличии расплода в гнезде пчелиной семьи может поддерживаться оптимальная температура воздуха.
Так, Гетце (1924) и Бюхнер (1924), пожалуй, первыми наблюдали, что при полном отсутствии расплода температура гнезда пчелиной семьи сильно снижалась. По П. М. Комарову (1937) в этом случае она падает до 30—33 °С, а иногда и ниже.
Химмер (1927) и др. установили, что в пчелином гнезде с расплодом температура поддерживается на уровне 35 °С и может колебаться в пределах 32—37 °С.
В наблюдениях Смита (1959) температура воздуха в гнезде пчелиной семьи поддерживалась в среднем на уровне 34,7 °С, а по данным Вольгемута (1959) — колебалась в пределах от 33 до 36°С.
Т. С. Жданова (1963) показала, что температура гнезда подвержена некоторым сезонным изменениям (весной, когда мало расплода, ора может находиться на уровне 31—32°С), достигает самого высокого уровня в центре гнезда, а к его периферии заметно снижается и что в зоне открытого расплода она более устойчива, чем в зоне печатного.
Относительная влажность воздуха в гнезде пчелиной семьи также находится в определенной зависимости от наличия и количества печатного расплода и очень тесно коррелирует с его температурой. Так, по Бюделю (1960) она колеблется в пределах от 35 до 50%, а по Смиту (1959) находится на уровне около 64%; в маточнике, непосредственно над личинкой и кормом, она достигает 92—95%.
Так, по данным В. А. Шиняевой и Л. Н. Брайнеса, при наличии открытого расплода в гнезде пчелиной семьи в маточниках бывает значительно больше личиночного корма, чем в присутствии одного печатного. То же показал и Н. Ф. Крахотин с соавторами (1962), установив при этом, что в присутствии открытого расплода и маточники были несколько крупнее, чем при наличии в гнезде только печатного.
В одном из наших опытов в семьях-воспитательницах с открытым и печатным расплодом через 3 дня после прививки личинок в маточниках было в среднем по 422,5 мг личиночного корма, а в семьях-воспитательницах с одним печатным расплодом — 360 мг, т. е. на 62,6 мг, или на 17,3%, меньше.
Неплодные матки приокской породной группы, выведенные в присутствии открытого расплода, весили в среднем 214 мг и имели 372,2 яйцевых трубочки в обоих яичниках, а их сестры, выращенные без открытого расплода, — соответственно 200,9 мг и 348 яйцевых трубочек.
В одном из специально поставленных опытов от самой длиннохоботной на пасеке семьи пчел (6,92 мм) одновременно вывели две партии маток-сестер: одну (7 шт.) в материнской семье в присутствии открытого и печатного расплода, а вторую (47 шт.) — в других семьях-воспитательницах без открытого расплода. Матки обеих групп спаривались на пасеке с трутнями из отцовских семей одного и того же происхождения. У пчел от маток первой группы длина хоботков составила 6,62 мм, а второй — 6,39 мм.
На следующий год семьи с матками первой группы собрали в среднем на 6 кг больше меда, чем семьи с матками второй группы.
В другом опыте от одних и тех же материнских семей одновременно вывели разными способами три группы маток-сестер, спарившихся потом на изолированном случном пункте с трутнями одного и того же происхождения.
Сравнение длины хоботков у пчел от маток племенной группы, выращенных в семьях среднерусских пчел с открытым расплодом и без него, убедительно показывает, какую важную роль играет он в наследовании этого признака. Видимо, более обильное кормление маточных личинок в присутствии открытого расплода способствует лучшему развитию генеративных органов матки и более полному проявлению ее генотипа в потомстве.
Заметим, что и условия дозревания матки перед выходом ее из маточника, т. е. в наиболее ответственный период развития ее генеративных органов, определенным образом сказываются на устойчивости наследования признаков материнской семьи дочерними. Так, пчелы, происходящие от маток, выведенных от длиннохоботной семьи и дозревавших до выхода из маточников между сотами с расплодом, имели хоботки на 0,121 мм длиннее и были незначительно крупнее, чем пчелы, происходящие от маток-сестер (выведенных одновременно от той же материнской семьи в одной и той же семье-воспитательнице), спарившихся на изолированном случном пункте с трутнями одного и того же происхождения, но подсаженных перед этим в виде маточников в нуклеусы, не имевшие расплода, в отсутствие которого температура в гнезде (а в нуклеусе особенно) снижается до 33—30 °С.
Отсюда вытекает и совершенно конкретная практическая рекомендация. При подсадке маточников в семьи, отводки или нуклеусы их необходимо помещать между сотами с расплодом, т. е. в зоне самой устойчивой температуры.
Таким образом, есть основание утверждать, что наличие расплода в гнезде воспитательницы во время выкормки маточных личинок и дозревания маток на стадии куколки в маточниках оказывает довольно сильное влияние на качество маток и устойчивость материнского эффекта в наследовании их признаков рабочими пчелами.
Подтверждения этому выводу можно встретить и в целом ряде литературных источников, которые убедительно говорят о том, что условия выращивания маток влияют не только на их качество непосредственно, но и на устойчивость передачи потомкам присущих им генотипических (наследственных) особенностей. Так, Zimmerman (1951) утверждает, что роевые матки гораздо устойчивее, чем искусственно выведенные, передают своему потомству ценные качества материнской семьи.
Стеллинг (1926) сообщал, что семья пчел со свищевой маткой, выведенной в самой продуктивной семье, оказалась рекордисткой и собрала меда значительно больше, чем любая другая семья на пасеке.
Кофер (по И. А. Халифману, 1958), обобщив многолетние данные о продуктивности примерно 3 тыс. семей пчел с матками, выведенными различными способами, установил, что среди семей, собравших наибольшее количество меда, 80% имели роевых маток.
Скиркявичус (1965) показал, что роевые матки плодовитее искусственно выведенных на 20%, а их семьи собирали меда на 17,5% больше, чем семьи вторых.
Стоит только лишь добавить, что и роевые, и свищевые матки выращиваются и дозревают в присутствии открытого и печатного расплода (только свищевые дозревают при наличии только печатного расплода).
О так называемом «породообразующем» влиянии личиночного корма. В течение многих лет в печати публиковались псевдонаучные утверждения о том, что пчелы-кормилицы способны передавать выращиваемым особям свои наследственные признаки через кормовое молочко. При этом исходили из того, что химический состав этого молочка у разных пород пчел несколько различается. Антинаучный характер такой «исходной позиции» более чем очевиден: с помощью корма разного химического состава никому еще не удалось заметно изменить наследственность тех или иных видов животных. Можно было бы не возвращаться к этому вопросу, если бы и в настоящее время нет-нет да и не проскакивали бы в пчеловодной литературе высказывания такого рода. Отметим, что Ч. Дарвин не видел каких-либо возможностей для передачи приобретенных признаков от бесплодных самок общественных насекомых к очередным генерациям выкармливаемых ими особей.
Тем не менее известный пчеловод Бертран (по Миллеру, 1893), основываясь на наблюдениях, стал утверждать (очевидно, впервые в истории пчеловодства), что рабочие пчелы передают свои качества потомству. Эту гипотезу развивали затем, ссылаясь на случайные наблюдения или вовсе не располагая никакими данными, Метелли (1894), Шенфельд (1896), Гримскау (1911), Ганкевич (1913), Н. Р. Притуленко (1915), П. Л. Снежневский (1918) и др. В частности, Н. Р. Притуленко наблюдал, что желтые армянские пчелы, воспитанные среднерусскими, становились несколько крупнее.
Рутцен (1915) указывал, что темные пчелы не оказывают никакого влияния на желтую окраску воспитываемых ими итальянских. Однако только А. С. Михайлов (1928) впервые поставил специальный опыт для решения этого вопроса и показал, что пчелы, происходящие из одной семьи, но выращенные в другой, по длине хоботков, длине и ширине крыльев, сумме ширин третьего и четвертого тергитов уклонились от материнского типа и приблизились к типу семьи-воспитательницы. А. П. Белорукова (1930), проверив опыт А. С. Михайлова, не обнаружила никакого влияния семьи-воспитательницы на признаки выращиваемых пчел. Проверял этот же опыт и А. С. Скориков (1930), переставляя соты с молодыми личинками между семьями пчел различных пород, но полученные им данные оказались парадоксальными: короткохоботные пчелы удлиняли хоботки воспитываемых особей, а длиннохоботные укорачивали.
Почти 20 лет затем не было поставлено ни одного опыта для изучения этой проблемы. И только после августовской сессии ВАСХНИЛ в 1948 г. эта проблема вновь привлекает к себе внимание научных работников по пчеловодству.
Так, А. Ф. Губин и И. А. Халифман (1960) наблюдали, что печатка меда у абхазских пчел, воспитанных среднерусскими, стала немного светлее, а у среднерусских пчел, воспитанных абхазскими, наряду с чисто-белыми крышечками якобы появились участки темной и промежуточной печатки.
В. А. Шиняева (1952), производя обмен матками между семьями различных пород, наблюдала при этом, что у рабочих особей, воспитанных кормилицами другой породы, имеют место достоверные изменения экстерьерных признаков, однако эти изменения не всегда были направлены в сторону семьи-воспитательницы в ряде случаев направление изменчивости было противоположным ожидаемому, а другие отдельные признаки вовсе не изменились.
Hontarski (1953) не наблюдал никаких изменений в признаках краинских пчел, воспитанных португальскими.
Т. В. Виноградова и А. В. Шикиладзе (1955), выращивая серых горных кавказских маток и трутней в течение двух последовательных генераций в семьях среднерусских пчел, наблюдали у их потомков такие уклонения в длине хоботков в сторону среднерусской породы, которые обычно наблюдаются при гибридизации. Что же касается величины тергитов, стернитов и восковых зеркалец, то в отдельных случаях «вегетативные гибриды», как называют их авторы, по этим признакам стали более «среднерусскими», чем чистопородные среднерусские пчелы.
Кокс, Уайтман, Сент и др. (1956) наблюдали, что окраска тела пчел и маток изменяется в сторону типа семьи-воспитательницы. В то же время Alber (1957) установил, что кипрские пчелы, воспитанные серыми и более крупными краиискнми, сохранили ярко-желтую окраску, хотя стали несколько крупнее. Однако следующая генерация кипрских пчел полностью возвратилась к материнскому типу.
Meyergoff (1957) выращивала краинских маток в семьях пчел этой же породы и в семьях темных европейских пчел. Рабочие пчелы от этих двух групп маток ничем не отличались друг от друга по таким изучавшимся признакам, как длина хоботков, кубитальный индекс, характер опушения и длина волосков.
В опыте Moreaux (1961) никакого влияния семьи-воспитательницы на морфологические признаки выращиваемых особей не наблюдалось.
Особое внимание должно быть уделено опыту О. И. Авдеевой (1961), как методически наиболее убедительному, в котором было получено несколько поколений серых горных кавказских маток, последовательно воспитывавшихся в семьях башкирских пчел, и башкирских маток, воспитанных серыми горными кавказскими пчелами. Маток всех генераций осеменяли инструментально спермой трутней своей же породы. Оказалось, что в отдельных случаях, например у пчел от двух серых горных кавказских маток, воспитанных башкирскими пчелами, а также у одной башкирской матки, воспитанной кавказскими пчелами, наблюдалось, по сравнению с контролем, достоверное уклонение по ряду признаков к типу семьи-воспитательницы. В других случаях, наоборот, у пчел от башкирских маток, воспитанных кавказскими пчелами, хоботок либо остался неизменным по длине, либо, вопреки ожиданиям автора, стал короче.
А. Н. Мельниченко (1962) в отличие от О. И. Авдеевой помещал в семьи другой породы не только маток, но и рабочих пчел, и трутней для формирования пчелиных семей «вегетативных гибридов» очередной генерации (среднерусских — в семьи серых горных кавказских, и наоборот). Матки и трутни, воспитанные в семьях пчел другой породы, спаривались затем на изолированном случном пункте. Однако автор ничего не сказал о том, насколько надежным был этот пункт (характер местности — лесная или степная, радиус изоляции, проверка на стерильность и т. д.). Серые горные кавказские матки, воспитанные среднерусскими пчелами, по семи экстерьерным признакам приблизились к типу воспитательницы (в том числе по трем в такой степени, что стали более «среднерусскими», чем сами среднерусские), а по трем — уклонились в прямо противоположную сторону, т. е. в сторону материнской породы.
У среднерусских маток, воспитанных горными кавказскими пчелами, половина признаков уклонилась в сторону породы-воспитательницы, а половина — в противоположную.
Аналогичная картина наблюдалась и у маток второй генерации.
У рабочих пчел, либо непосредственно воспитывавшихся в семьях другой породы, либо происходящих от маток, подвергнувшихся такому воспитанию, изменчивость экстерьера в обоих вариантах опыта по ряду признаков была направлена в сторону породы-воспитательницы, по другим — в противоположную. Интересно отметить, что в опыте этого автора некоторые признаки пчел, показавшие в первом поколении уклонение к типу породы-воспитательницы, во втором поколении изменили направление изменчивости на прямо противоположное.
Обобщая литературный обзор по рассмотренному выше аспекту обсуждаемой проблемы, необходимо отметить следующее. Прежде всего, в одних случаях воспитание расплода одной породы в семьях пчел другой (или в другой семье той же самой породы) приводит к заметному, порой значительному изменению экстерьерных признаков выращиваемых особей (А. С. Михайлов, Кокс, Уайтман, Ruttner и др.), в других (А. П. Белорукова, Hontarski, Moreaux, Alber и др.) или не наблюдается направленных изменений, или эти изменения (А. С. Скориков и др.) идут в направлении, прямо противоположном ожидаемому. Однако даже в тех случаях, когда наблюдается приближение признаков у воспитываемых особей к типу семьи-воспитательницы, нет никаких оснований для выводов о соответствующем влиянии на наследственность, т. к. здесь мы имеем дело с фенотипической изменчивостью.
Те опыты, в которых производился обмен матками между семьями различных пород или между семьями одной и той же породы, различающихся по комплексу экстерьерных признаков (В. А. Шиняева и А. П. Колесников), методически неубедительны, поскольку в них, по существу, невозможен какой-либо контроль из-за разницы во времени выращивания проб пчел (контрольные до пересадки маток в другие семьи, опытные — после пересадки). Таким образом, наблюдаемые при этом различия в признаках могут быть и следствием сезонной изменчивости, а не только результатом чужеродного воспитания.
Что же касается опытов, в которых преследовалась цель определить влияние пчел-кормилиц на генотип, т. е. где изучалось изменение признаков у рабочих особей, полученных от маток, воспитывавшихся в семьях других пород, то в одних случаях (Meyergoff) они показали отсутствие какого бы то ни было влияния, а в других (Т. В. Виноградова и А. В. Шикиладзе, А. Н. Мельниченко, О. И. Авдеева) — это влияние наблюдалось, но далеко не всегда оно имело «направленный» характер (в иных случаях изменчивость шла в направлении, противоположном ожидаемому). Необходимо отметить также, что опыты Т. В. Виноградовой и А. В. Шикиладзе, а также А. Н. Мельниченко несостоятельны в методическом отношении. Авторы этих опытов не представили убедительных доказательств в том, что был обеспечен строгий контроль за спариванием маток и трутней. Следовательно, нет уверенности и в том, что наблюдавшиеся изменения не представляют собой результата обычной метизации.
А. Ф. Губин и И. А. Халифман видели доказательства «породообразующей» роли личиночного корма в том, что в их опыте абхазские пчелы, выращенные в семье среднерусской породы, печатали мед несколько более «сухой» печаткой, чем обычно, и наоборот, у среднерусских пчел, воспитанных абхазскими, печатка меда будто бы стала темной.
В качестве доказательства они приводят фотографии только небольших участков сота с печаткой меда абхазских пчел, воспитанных среднерусскими пчелами, и среднерусских, воспитанных абхазскими. В статье отсутствуют цифровые данные о том, насколько конкретно, по сравнению с контролем, увеличилась площадь сотов под участками той печатки, которая характерна для породы семьи-воспитательницы.
Нет в статье никаких данных и о том, какого возраста соты были использованы в опыте. Вместе с тем хорошо известно, что на старых сотах печатка меда бывает более темной, а на молодых — более светлой, хотя при этом особенности каждой из пород остаются четко выраженными.
В опыте Н. И. Дубровенко, методика которого заключалась в обмене участками сотов с засевом между семьями-партнерами для выращивания расплода, выращенные таким образом пробы пчел достоверно приблизились по своему экстерьеру к типу семьи-кормилицы. Однако и в этом случае делать вывод о «породообразующей» роли кормового молочка не представляется возможным. Дело в том, что в этом опыте, кстати, как и в опыте А. С. Михайлова, более длиннохоботные пчелы были в то же время и более крупными, а обмен расплодом между семьями пчел приводил либо к общему укрупнению всех частей хитинового скелета воспитываемых особей, либо к некоторому их уменьшению (в зависимости от того, какие пчелы — крупные или мелкие — выполняли роль кормилицы).
Дарвин склонен был считать, что из всех причин, вызывающих изменчивость, избыток пищи, все равно, обычного или иного состава, влияет, вероятно, сильнее всего.
В одном из своих опытов В. В. Алпатов (1948) установил, что ограничение количества личиночного корма перед запечатыванием личинок приводит к укорачиванию длины хоботков и к уменьшению размеров тела (сумма ширин третьего и четвертого тергитов) рабочих пчел, выводящихся из этих личинок.
Следовательно, тип изменчивости признаков — одновременное увеличение или уменьшение всех мерных признаков хитинового скелета (хоботка) и признаков, характеризующих величину тела — был одинаковым, как в опытах А. С. Михайлова и Н. И. Дубровенко, так и в опыте В. В. Алпатова, что дает основание полагать, что и причина изменчивости — скорее всего различия в количестве личиночного корма — во всех этих опытах была одной и той же.
Еще убедительнее в этом отношении данные А. С. Скорикова (1930), в опыте которого удлиняли хоботки воспитываемых пчел не те семьи, которые сами отличались длинными хоботками, а те, которые, несмотря на короткие хоботки у своих пчел, в период опыта собирали больше меда (все они стояли на контрольных весах) и потому, по мнению автора, более обильно снабжали кормом выращиваемых личинок.
В опыте О. И. Авдеевой (1961) у пчел от башкирских маток, воспитывавшихся в течение двух поколений в семьях серой горной кавказской породы, по сравнению с контролем хоботки были короче, вместо того чтобы быть длиннее, и меньше была сумма третьего и четвертого тергитов, что скорее говорит о более скудных условиях выкормки расплода, чем о породообразующем влиянии качественной специфики личиночного корма.
У пчел от серых горных кавказских маток, воспитывавшихся в течение четырех поколений в семьях башкирской популяции, по сравнению с контролем произошло не только увеличение размеров тела (сумма ширин третьего и четвертого тергитов, ширина третьего стернита, величина восковых зеркалец), но и удлинение хоботков, вместо ожидавшегося укорачивания, что в первую очередь наводит на мысль о влиянии более обильного кормления.
Аналогичный характер изменчивости экстерьерных признаков медоносных пчел наблюдается и в том случае, когда семьи-воспитательницы отличаются друг от друга только по своей силе, но не по происхождению, будучи сформированными за счет пчел от одной и той же матки. Так, в опыте Г. Нуриева и И. Мисриханова (1960) пчелы, выкормленные в сильных семьях, были крупнее и имели более длинные хоботки, чем их сестры, выкормленные в слабых отводках, сформированных от тех же сильных семей. Разумеется, никакого различия в качественной специфике личиночного корма здесь не было — могло иметь место лишь различие в тех факторах, которые определяются силой пчелиной семьи, т. е. в первую очередь в количестве личиночного корма.
Нами (Г. Д. Билаш, 1967) был поставлен следующий опыт.
От семьи-помеси I поколения (серая горная кавказская матка X среднерусские трутни) одновременно были выведены две партии маток-сестер: одна в семье среднерусских пчел, другая — серых горных кавказских.
Матки обеих групп были подсажены в нуклеусы и спарились затем со среднерусскими трутнями. Способ контроля за спариванием маток и трутней — изоляция лёта производителей во времени (вечернее спаривание). В каждой группе было получено по три матки. Как только они начинали откладывать яйца (в нуклеусах), от каждой из них отобрали по одному соту с засевом и переставили в одну и ту же обезматоченную семью-помесь I поколения для выращивания опытных проб пчел. На 21-й день после начала откладки яиц матками соты с их расплодом были поставлены каждый в отдельный рамочный изолятор из кочевой сетки. Через сутки были отобраны пробы пчел (по 50 шт. от каждой матки), у которых были оценены экстерьерные признаки (длина хоботков, переднего крыла, третьего стернита и восковых зеркалец, ширина переднего крыла, третьего тергита, третьего стернита, восковых зеркалец, а также расстояние между выступами на переднем крае третьего тергита).
Оказалось, что между пчелами, матери которых являлись сестрами, спаривались с трутнями одного и того же происхождения, отличались друг от друга лишь тем, что одни из них были воспитаны в семье серых горных кавказских пчел, а другие — среднерусских, не наблюдалось достоверных различий ни по одному из изучавшихся признаков. Таким образом, не имеетея каких-либо оснований для того, чтобы принять упоминавшуюся выше гипотезу о влиянии качественной специфики личиночного корма на генотип породных признаков медоносных пчел.
Вместе с тем влияние семьи-воспитательницы на фенотип выращиваемых особей (точнее — на их паратипическую изменчивость), совершенно бесспорно. Выше указывалось также, что одним из факторов фенотипической изменчивости медоносной пчелы, вызываемой семьей-воспитательницей, безусловно, является количество личиночного корма. Тем более, что М. В. Жеребкин (1961) убедительно показал, как значительно различаются между собой семьи-воспитательницы среднерусской и серой горной кавказской пород по количеству откладываемого личиночного молочка в маточные мисочки (разница составляла от 5,6 мг в пользу кавказских при одних условиях медосбора и 150,22 мг в пользу среднерусских — при других).
Какой же практический вывод можно сделать из вышеизложенного?
Да, действительно, в качестве воспитательниц надо использовать только сильные и полноценные по другим кондициям пчелиные семьи (с нормальным соотношением различных возрастных категорий пчел, большим количеством расплода, обильными запасами углеводных и белковых кормов, совершенно здоровые или только лишь в весьма малой степени пораженные теми или иными заболеваниями). Только такие семьи в состоянии вырастить наиболее полноценных пчелиных маток. Более того, выбирая семью-воспитательницу, надо учитывать и ее породную принадлежность, которая в определенной (порой, значительной) степени влияет на количество маточного молочка, выделяемого при тех или иных условиях медосбора.
Однако нет никаких оснований настаивать на использовании в качестве воспитательниц только самых высокопродуктивных семей, т. к. пчелы-кормилицы принципиально не могут через корм или еще каким-либо способом передавать свои наследственные качества выращиваемым особям. Нет также каких-либо оснований и для довольно распространенного еще в иных изданиях утверждения, что семьи-воспитательницы нельзя подсиливать за счет пчел или расплода из других семей. Можно и даже нужно, если в начале сезона еще нет достаточно сильных семей для использования их в качестве воспитательниц. Это позволит вырастить более высококачественных маток, но никакого влияния на передачу наследственной информации от матки материнской семьи ее маткам-дочерям не окажет.
Погодные условия. Они прежде всего имеют значение как фактор, способствующий наращиванию силы семей-воспитательниц, а также отцовских и материнских семей. Довольно часто именно от состояния погоды зависит наличие или отсутствие медосбора, а также доступных источников пыльцы. Кроме того, погодные условия влияют на качество выводимых маток: в плохую погоду прием подставляемых зачатков бывает значительно хуже, чем в хорошую. Поэтому принято приступать к выводу маток только тогда, когда максимальная температура в течение нескольких дней держится на уровне не ниже +18°С.
Слишком холодная или слишком жаркая погода может привести к гибели или нарушению нормального развития маток в маточниках, если они окажутся под непосредственным воздействием этих факторов длительное время (например, при их перестановке из семьи-воспитательницы в инкубатор и т. д.). Надо внимательно следить за утеплением и вентиляцией гнезд семей-воспитательниц и корректировать их в строгом соответствии с состоянием погоды.
И, наконец, еще одно немаловажное обстоятельство. Составляя календарь работ по выводу маток, следует иметь в виду, что они могут спариваться с трутнями только при температуре воздуха не ниже 23—25 °С (в тени).