В июне мы наконец сумели найти время сходить на Шкотовское плато, где, по рассказам одного из лесников, на корейском кедре росла еловая ветка с шишками.
Стояла отвратительная погода, которая часто в это время бывает только на юге Приморского края. Июнь там скорее весенний месяц, как и сентябрь — летний. Уже третий день моросил, не переставая, мелкий дождь; все дороги развезло, было холодно. Мы пробирались по тропинке, которая не так размокла и вилась по долине небольшой речки, переходя с одного берега на другой. В обычное время такие частые переходы никого не пугают, но в дождь…
С трудом перебираясь с одного берега на другой по переходкам (деревьям, срубленным таким образом, что они упали через речку), мы постепенно приближались к цели путешествия. Нам очень не повезло. На одной переходке сук обломился, и мы очутились в холодной воде. В горных речках температура воды даже в самое жаркое время редко превышает 6—7°С, а в начале лета она была около 0 °С. Мы промокли, замерзли и уже примирились с мыслью, что хорошая простуда, если не воспаление легких, нам обеспечена. Согреться было нечем. В лесу было так сыро, что разжечь костер, казалось, не поможет даже бензин.
Наш проводник, который перешел по бревну первым и не упал в воду, заставил нас раздеться и выжать одежду, а сам куда-то исчез. Минут через 10 он вернулся, неся какие-то совершенно мокрые, сверху сгнившие палки и обломки небольших стволиков. Соскоблив верхнюю гнилую и мокрую часть, проводник настругал стружек и наколол мелких щепок. Уложив стружки и накрыв их мелкими щепками, он поднес спичку. И случилось чудо. Костер ярко вспыхнул, будто кто-то полил его горючей жидкостью. Дальше поддерживать костер было уже делом техники. Мы уселись впитывать живительное тепло, а наш проводник снова исчез. На этот раз он вернулся с соцветиями белых цветков и бросил их в кипящий чайник. Выпив этот чай, мы совсем согрелись, высушили одежду. Можно было продолжать путь.
Мы сразу узнали растение. Это была сирень амурская, или трескун амурский, а вот про древесину пришлось спрашивать проводника. Она тоже оказалась сиреневой. В южной половине Дальнего Востока сирень амурская растет вдоль речек и ручьев, иногда на склонах гор, до высоты 600 м над уровнем моря. В лучших условиях местопроизрастания достигает в высоту 15 м и 20—25 см в диаметре. Кора темно-серая или темно-бурая с белыми чечевичками. Листья супротивные, широкояйцевидные или овальные, длиннозаостренные, гладкие, блестящие, сверху темно-зеленые. Цветки обоеполые, белые, в крупных стоячих кистях, длиной до 25 см. Душистые. Плод — продолговатая двугнездная коробочка, открывающаяся с треском после созревания. Семена с небольшими крылышками. Сирень, как и ясень, относится к семейству маслинных. По поводу своего места в систематике растений сирень амурская вызвала много споров. Она занимает как бы промежуточное положение между сиренью и бирючиной. С первой ее сближают плоды — коробочки, а со второй — мелкие белые или слегка кремовые цветки, собранные в крупные кисти. Вначале ее описали как сирень, потом выделили в особый род — трескун. Потом снова объединили с сиренью.
Дальневосточники чаще ее зовут трескуном. Свое название дерево получило либо за то, что древесина при горении сильно трещит, либо за треск, издаваемый при раскрытии коробочек. Древесина белая, твердая, устойчивая против гниения. Столбы из сирени стоят дольше, чем из любой другой породы. Используется на мелкие столярные изделия. Теневынослива, требовательна к почвенно-грунтовым условиям. Растет преимущественно на глубоких, богатых и влажных почвах. Возобновляется семенами и порослью. Декоративна. Хорошо переносит задымление воздуха. Используется для озеленения во многих городах Советского Союза. В отличие от сиреней цветки не так приятно пахнут.
У коренных народов Дальнего Востока настой цветков сирени амурской используется в качестве лекарственного средства. Его пьют для снятия усталости и придания бодрости. Специальными исследованиями установлена пригодность настоя в качестве потогонного средства и для лечения ревматизма.
Всем широко известны сирени, украшающие парки, скверы, улицы и палисадники. В Советском Союзе насчитывается 3 вида, естественно растущих в лесах и перенесенных в города и села, и около 20 завезенных из различных стран. Все они прекрасно украшают улицы и площади. Скрещиванием выведено очень много сортов. Красота сирени послужила основанием для создания поэтической легенды. Красавица нимфа Сиринга (кстати, это родовое латинское название сирени) смогла спастись от ухаживания безобразного бога Пана, только превратившись в прекрасный куст.
Эти сирени также используют в лекарственных целях. Соцветия их применяют, как и соцветия сирени амурской. Настойку листьев пьют при малярии. Свежеистолченные листья накладывают на раны и язвы для быстрейшего заживления, просто свежие листья прикладывают к различным нарывам, чтобы они быстрее созрели и прорвались.
А еловой ветки на кедре мы тогда так и не нашли. Случай оказался весьма обычный. У старого, уже гнилого внутри кедра ветром сломало вершину. Туда попало еловое семечко и проросло. Ель вообще хорошо растет на гнилой древесине. Может, ветер туда занес и немного пыли. Росла елочка очень медленно. Высота ее была чуть побольше метра, но уже появилось несколько шишечек. С земли ее, при значительном допущении, можно было принять и за ветвь. Так рождаются легенды и в науке.